Ангел, возмутивший воду. К юбилею А. А. Ахматовой
23 июня 2019 года — 130 лет со дня рождения выдающейся российской поэтессы Анны Андреевны Ахматовой (23.06.1889 — 05.03.1966)
Так получилось, что она стала для меня проводником в мир поэзии. Когда осенью 2008 года в моём доме появился интернет, Анна Ахматова была первой, чьи стихи я читала запоем несколько дней подряд. Так начался мой третий этап в поэтическом творчестве.
«Словно ангел, возмутивший воду,
Ты взглянул тогда в мое лицо,
Возвратил и силу, и свободу. » (А. А. Ахматова)*
Открыв мне дверь в поэзию большую,
став мостиком во времени, она
вселилась в сердце навсегда. Такую,
с надрывностью и обаянием июня,
прозрачностью богемского стекла,
её читаю и люблю в портретах.
Невольный вдохновения цветок,
что лекарь, подливала словом света
в мою судьбу (спасибо интернету).
Она — жасмина вечной свежести листок.
22.06.2019 г.
*Эпиграфом к посвящению я взяла строки Анны Ахматовой, адресованные любимому ей человеку, Борису Анрепу. «Семь дней любви и вечная разлука. » — такими словами стихотворения Анны Ахматовой можно описать ее отношения с художником и скульптором Борисом Анрепом.
Именно она, Ахматова, открыв своё лицо, возвратила и силу, и свободу моим душе и мысли. Я вновь начала писать стихи. )
АВТОРСКИЙ КОЛЛАЖ ИЗ ФОТО Анны Ахматовой:
вверху:
— Анна Ахматова и Борис Анреп
— Анна Ахматова — муза для творческих личностей
— Анна Андреевна Ахматова. Скульптор А. Ковальчук 2003 г.(как часть композиции — памятник семье Гумилёвых, расположен в городе Бежецк Тверской области).
внизу галерея портретов российских и зарубежных живописцев —
— Амедео Модильяни. 1911 г.
— Ольга Делла-Вос Кардовская 1914 г. Портрет Ахматовой.
— Натан Альтман. 1914 г.
— Юрий Анненков. 1921 год. Портрет Ахматовой.
— Зинаида Серебрякова 1922 г.
— Н. А. Тырса. 1927. Наброски черной акварелью.
— Н. И. Коган. 1930. Силуэт.
— А. А. Осьмеркин. 1939-1940. Портрет поэтессы Анны Ахматовой. Белая ночь. Ленинград.
— Мартирос Сарьян. 1946 г.
— Борис Анреп. Сострадание. 1952 год. В ирландском городе Маллингар собор Христа-Владыки украшен мозаичной композицией, в центре которой Святая Анна.
— Моисей Вольфович Лянглебен. 1964.
Источник
Ахматова словно ангел возмутивший воду
Он длится без конца — янтарный, тяжкий день!
О, как невыразима грусть, как тщетно ожиданье!
И снова голосом серебряным олень
В зверинце говорит о северном сиянье.
И я поверила, что есть прохладный снег
И синяя купель для тех, кто нищ и болен,
И санок маленьких такой неверный бег
Под звоны древние далеких колоколен.
* * *
Как невеста, получаю
Каждый вечер по письму,
Поздно ночью отвечаю
Другу моему.
«Я гощу у смерти белой
По дороге в тьму.
Зла, мой ласковый, не делай
В мире никому».
И стоит звезда большая
Между двух стволов,
Так спокойно обещая
Исполненье снов.
Я знала, я снюсь тебе,
Оттого не могла заснуть.
Мутный фонарь голубел
И мне указывал путь.
Ты видел царицын сад,
Затейливый белый дворец
И чёрный узор оград
У каменных гулких крылец.
Ты шёл, не зная пути,
И думал: «Скорей, скорей,
О, только б её найти,
Не проснуться до встречи с ней».
А сторож у красных ворот
Окликнул тебя: «Куда!»
Хрустел и ломался лёд,
Под ногами чернела вода.
«Это озеро, — думал ты, —
На озере есть островок. «
И вдруг из темноты
Поглядел голубой огонёк.
В жёстком свете скудного дня
Проснувшись, ты застонал
И в первый раз меня
По имени громко назвал.
Муж хлестал меня узорчатым,
Вдвое сложенным ремнем.
Для тебя в окошке створчатом
Я всю ночь сижу с огнем.
Рассветает. И над кузницей
Подымается дымок.
Ах, со мной, печальной узницей,
Ты опять побыть не мог.
Для тебя я долю хмурую,
Долю-муку приняла.
Или любишь белокурую,
Или рыжая мила?
Как мне скрыть вас, стоны звонкие!
В сердце темный, душный хмель,
А лучи ложатся тонкие
На несмятую постель.
Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.
Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.
Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озёрной лесопильни.
Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.
И с тобой, моей первой причудой,
Я простился. Восток голубел.
Просто молвила: «Я не забуду».
Я не сразу поверил тебе.
Возникают, стираются лица,
Мил сегодня, а завтра далек.
Отчего же на этой странице
Я когда-то загнул уголок?
И всегда открывается книга
В том же месте. И странно тогда:
Всё как будто с последнего мига
Не прошли безвозвратно года.
О, сказавший, что сердце из камня,
Знал наверно: оно из огня.
Никогда не пойму, ты близка мне
Или только любила меня.(А.Ахматова)
Ты мог бы мне снится и реже,
Ведь часто встречаемся мы,
Но грустен, взволнован и нежен
Ты только в святилище тьмы.
И слаще хвалы серафима
Мне губ твоих милая лесть.
О, там ты не путаешь имя
Мое. Не вздыхаешь, как здесь.(А.Ахматова)
Целый год ты со мной неразлучен,
А как прежде и весел и юн!
Неужели же ты не измучен
Смутной песней затравленных струн,–
Тех, что прежде, тугие, звенели,
А теперь только стонут слегка,
И моя их терзает без цели
Восковая, сухая рука.
Верно, мало для счастия надо
Тем, кто нежен и любит светло,
Что ни ревность, ни гнев, ни досада
Молодое не тронут чело.
Тихий, тихий, и ласки не просит,
Только долго глядит на меня
И с улыбкой блаженной выносит
Страшный бред моего забытья.(А.Ахматова)
Чем хуже этот век предшествовавших? Разве
Тем, что в чаду печалей и тревог
Он к самой черной прикоснулся язве,
Но исцелить ее не мог?
Еще на западе земное солнце светит,
И кровли городов в его лучах горят.
А здесь уж, белая, дома крестами метит,
И кличет воронов, и вороны летят.
Словно ангел, возмутивший воду.
Словно ангел, возмутивший воду,
Ты взглянул тогда в мое лицо,
Возвратил и силу и свободу,
А на память чуда взял кольцо.
Мой румянец жаркий и недужный
Стерла богомольная печаль.
Памятным мне будет месяц вьюжный,
Северный встревоженный февраль.
Где-то кошки жалобно мяукают,
Звук шагов я издали ловлю.
Хорошо твои слова баюкают:
Третий месяц я от них не сплю.
Ты опять, опять со мной, бессонница!
Неподвижный лик твой узнаю.
Что, красавица, что, беззаконница,
Разве плохо я тебе пою?
Окна тканью белою завершены,
Полумрак струится голубой.
Или дальней вестью мы утешены?
Отчего мне так легко с тобой?
Слаб голос мой, но воля не слабеет,
Мне даже легче стало без любви.
Высоко небо, горный ветер веет,
И непорочны помыслы мои.
Ушла к другим бессонница-сиделка,
Я не томлюсь над серою золой,
И башенных часов кривая стрелка
Смертельной мне не кажется стрелой.
Как прошлое над сердцем власть теряет!
Освобожденье близко. Всё прощу,
Следя, как луч взбегает и сбегает
По влажному весеннему плющу.
«Жизнь её была целеустремленной, всегда к Богу, к Небу. Её творчество было пророческим служением,
оно оказывало огромное благодатное влияние на души людей во времена безбожия».
Старец Николай (Гурьянов), вспоминая Анну Андреевну.
Здесь все меня переживет,
Все, даже ветхие скворешни
И этот воздух, воздух вешний,
Морской свершивший перелет.
И голос вечности зовет
С неодолимостью нездешней,
И над цветущею черешней
Сиянье легкий месяц льет.
И кажется такой нетрудной,
Белея в чаще изумрудной,
Дорога не скажу куда.
Там средь стволов еще светлее,
И все похоже на аллею
У царскосельского пруда.
x x x
Когда в тоске самоубийства
Народ гостей немецких ждал,
И дух суровый византийства
От русской церкви отлетал,
Когда приневская столица,
Забыв величие свое,
Как опьяневшая блудница,
Не знала, кто берет ее,—
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
На пажитях немых люблю в мороз трескучий
При свете солнечном я солнца блеск колючий,
Леса под шапками иль в инее седом
Да речку звонкую под темно-синим льдом.
Как любят находить задумчивые взоры
Завеянные рвы, навеянные горы,
Былинки сонные среди нагих полей,
Где холм причудливый, как некий мавзолей,
Изваян полночью,- иль тучи вихрей дальных
На белых берегах и полыньях зеркальных.
Анна Ахматова
Из цикла «Памяти Ахматовой»
По льду, по снегу, по жасмину,
На ладони снега белей
Унесла в свою домовину
Половину души, половину
Лучшей песни, спетой о ней.
Похвалам земным не доверясь,
Завершив свой земной полукруг,
Полупризнанная, как ересь,
Чрез морозный порог и через
Вихри света смотрит на юг.
Что же видят незримые взоры
Недоверчивых светлых глаз?
Расступающиеся створы
Верст и зим, иль костер, который
Принимает в объятья нас.
С началом войны Анна Андреевна Ахматова стала рядовым бойцом противопожарного батальона. «С лицом, замкнутым в суровости и гневности, с противогазом через плечо, она несла дежурство. Она шила мешки для песка, которыми обкладывали траншеи-убежища в саду того же Фонтанного дома, под клёном, воспетым ею в „Поэме без героя“», — рассказывала Ольга Берггольц. В собственно блокадном Ленинграде Ахматова пробыла 20 дней: 28 сентября её, тяжелобольную, эвакуировали в Москву, а затем в Среднюю Азию. Но трагедию своего города она продолжала переживать, и переживания эти отразились в удивительных стихотворениях, которые Ахматова впоследствии читала по радио в Ташкенте (записи транслировали на весь СССР, включая Ленинград).
«Птицы смерти в зените стоят.
Кто идёт выручать Ленинград?
Не шумите вокруг — он дышит,
Он живой ещё, он всё слышит:
Как на влажном балтийском дне
Сыновья его стонут во сне,
Как из недр его вопли: „Хлеба!“ До седьмого доходят неба. »
https://vk.com/wall-62356431_110605
Стеклянный звонок
Бежит со всех ног.
Неужто сегодня срок?
Постой у порога,
Подожди немного,
Меня не трогай
Ради Бога!
Источник
Ахматова словно ангел возмутивший воду
В начале было сладенько а под конец приторно 
>>>>>
Зачем мне любовь?
5 просто за юмор. Героиня действительно клоунесса, это не любовный роман, а стёб подвыпивших подруг. Герои абсолютно. >>>>>
Танго не танцуют в одиночку
Милый, лёгкий, размеренный роман 
Впервые читаю как отношения развиваются постепенно 
чувства возникли. >>>>>
Его лучшая любовница
красивая сказочка. 
>>>>>
Девушка с татуировкой
>>>>>
А юность была как молитва воскресная
Фронтиспис первого сборника А. Ахматовой «Вечер».
Художник Е. Лансере. 1912 г.
- То змейкой, свернувшись клубком,
- У самого сердца колдует,
- То целые дни голубком
- На белом окошке воркует,
- То в инее ярком блеснет,
- Почудится в дреме левкоя…
- Но верно и тайно ведет
- От радости и от покоя.
- Умеет так сладко рыдать
- В молитве тоскующей скрипки,
- И страшно ее угадать
- В еще незнакомой улыбке.
- По аллее проводят лошадок,
- Длинны волны расчесанных грив.
- О пленительный город загадок,
- Я печальна, тебя полюбив.
- Странно вспомнить! Душа тосковала,
- Задыхалась в предсмертном бреду,
- А теперь я игрушечной стала,
- Как мой розовый друг какаду.
- Грудь предчувствием боли не сжата,
- Если хочешь – в глаза погляди,
- Не люблю только час пред закатом,
- Ветер с моря и слово «уйди».
- …А там мой мраморный двойник,
- Поверженный под старым кленом,
- Озерным водам отдал лик,
- Внимает шорохам зеленым.
- И моют светлые дожди
- Его запекшуюся рану…
- Холодный, белый, подожди,
- Я тоже мраморною стану.
- Смуглый отрок бродил по аллеям
- У озерных глухих берегов.
- И столетие мы лелеем
- Еле слышный шелест шагов.
- Иглы сосен густо и колко
- Устилают низкие пни…
- Здесь лежала его треуголка
- И растрепанный том Парни.
«И мальчик, что играет на волынке…»
- И мальчик, что играет на волынке,
- И девочка, что свой плетет венок,
- И две в лесу скрестившихся тропинки,
- И в дальнем поле дальний огонек, –
- Я вижу все. Я все запоминаю,
- Любовно-кротко в сердце берегу,
- Лишь одного я никогда не знаю
- И даже вспомнить больше не могу.
- Я не прошу ни мудрости, ни силы,
- О только дайте греться у огня.
- Мне холодно! Крылатый иль бескрылый,
- Веселый бог не посетит меня.
«Любовь покоряет обманно…»
- Любовь покоряет обманно
- Напевом простым, неискусным.
- Еще так недавно-странно
- Ты не был седым и грустным.
- И когда она улыбалась
- В садах твоих, в доме, в поле,
- Повсюду тебе казалось,
- Что вольный ты и на воле.
- Был светел ты, взятый ею
- И пивший ее отравы.
- Ведь звезды были крупнее,
- Ведь пахли иначе травы.
- Осенние травы.
«Сжала руки под темной вуалью…»
- Сжала руки под темной вуалью…
- «Отчего ты сегодня бледна?»…
- – Оттого что я терпкой печалью
- Напоила его допьяна.
- Как забуду? Он вышел, шатаясь,
- Искривился мучительно рот,
- Я сбежала, перил не касаясь,
- Я бежала за ним до ворот.
- Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
- Все, что было. Уйдешь, я умру».
- Улыбнулся спокойно и жутко
- И сказал мне: «Не стой на ветру».
«Память о солнце в сердце слабеет…»
- Память о солнце в сердце слабеет,
- Желтей трава,
- Ветер снежинками ранними веет
- Едва-едва.
- Ива на небе пустом распластала
- Веер сквозной.
- Может быть, лучше, что я не стала
- Вашей женой.
- Память о солнце в сердце слабеет,
- Что это? Тьма?
- Может быть! За ночь прийти успеет
- Зима.
«Высоко в небе облачко серело…»
- Высоко в небе облачко серело,
- Как беличья расстеленная шкурка.
- Он мне сказал: «Не жаль, что ваше тело
- Растает в марте, хрупкая Снегурка!»
- В пушистой муфте руки холодели.
- Мне стало страшно, стало как-то смутно.
- О как вернуть вас, быстрые недели
- Его любви, воздушной и минутной!
- Я не хочу ни горечи, ни мщенья,
- Пускай умру с последней белой вьюгой,
- О нем гадала я в канун Крещенья.
- Я в январе была его подругой.
- Дверь полуоткрыта,
- Веют липы сладко…
- На столе забыты
- Хлыстик и перчатка.
- Круг от лампы желтый…
- Шорохам внимаю.
- Отчего ушел ты?
- Я не понимаю…
- Радостно и ясно
- Завтра будет утро.
- Эта жизнь прекрасна,
- Сердце, будь же мудро.
- Ты совсем устало,
- Бьешься тише, глуше…
- Знаешь, я читала,
- Что бессмертны души.
Все книги на нашем сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом
Источник
