Чёрная вода (СИ) (2 стр.)
«С нами», потому что Александрийская святая почти никогда не бывает одна.
Екатерина приторно добрая и мерзко счастливая, а у Антиохийской новый шрам после битвы за девятый сектор. Это так, господи, просто и больно, что сводит с ума. Марго презрительно фыркает, и вокруг нимба взметается сноп багровых искр.
– Во дни войны можно было бы найти себе более пристойное занятие, чем восторженно радоваться погоде, великомученица Екатерина.
От Алексадрийской пахнет полевыми травами: вереском, алтеем и – немного – полынью.
А Маргариту почти всегда преследуют только запахи крови и гари.
– Тебе не нравится, как все они на меня смотрят? – неожиданно спрашивает Екатерина прямо в лоб. – Я тебе не нравлюсь?
– Да кто ты такая, чтобы я вообще имела о тебе хоть какое-то мнение, – кривится в ответ Марго.
«Дать бы тебе в челюсть».
– Это называется гордыня, Антиохийская, – спокойно сообщают ей.
– А когда ты поёшь здесь песни, а люди умирают на войне – это как называется? Ах да, тебя же так любят. Тебе же можно быть не такой, как другие. Не испытывать страха, не смотреть на все эти смерти, не пачкать в крови руки. Ты хоть знаешь, как это больно? – голос затихает к концу фразы, потому что Маргарита совсем не то хотела сказать, но больше она не говорит ничего.
Антиохийская ощущает себя так, будто изнутри её жжёт собственное же пламя.
Слезы высыхают прежде, чем успевают упасть на землю.
– Вот странно. Я совсем не могу тебя ненавидеть, – Екатерина звучит насмешливо и в то же время грустно.
А Марго кажется, что она может, и очень даже.
Екатерина говорит это, когда приходит в лазарет, откуда Антохийская сбежать не может, потому что с раненой ногой это чертовски отвратительно получается. В окно сквозь приподнятую занавеску светит только луна, заливая серебром проёмы меж досками в полу.
– Чего пришла? – теперь Марго приходится смотреть убийственно прямо, и если бы она была ведьмой, её слова давно бы уже превратились в яд.
– Ты хотела меня ударить? – Екатерина говорит тихо, нараспев, и с такой тоской, что душу ломит. – Ну вот я, стою перед тобой. Бей.
У неё такой спокойный взгляд – думает, не хватит духу. Думает, рука не поднимется. Духу хватает, рука поднимается, и Екатерина отступает назад, не проронив не звука. Удар был крепкий и Антиохийская правда давно хотела. Но злость утекает от этого, оставляя за собой бессилие.
– Теперь, Маргарита, нам надо поговорить, – Александрийская, стирая кровь, улыбается. – Скажи. Ты чувствуешь себя. живой?
– Что? – Марго внутренне вздрагивает, внешне брезгливо щурится.
– Ты должна чувствовать себя очень живой. Тебе не нужно им всем улыбаться, ни с кем елейничать, выбирать слова. Очень свободная. Очень сильная. Ты нужна мне. Потому что мне кажется, что рядом с тобой я тоже смогу чувствовать себя настоящей.
Всё оказывается так просто и так отвратительно.
Марго даже замирает на секунду, потому что никак не ожидала, что Александрийская святая окажется настолько жалкой. Злость утекает, а досада остаётся и заполняет почти до краёв.
– Меня раздражает в тебе всё, начиная с твоего имени и кончая цветом твоих волос, – шипит Марго. – Все, что с тобой связано. – начинает Антиохийская, – мне противно, – хочет сказать она, но договорить не успевает, потому что её лицо вдруг берут в ладони, а её губы целуют чужие губы.
Мир замирает. Сердце останавливается. И прежде, чем Екатерина получает второй удар, проходит ровно две с половиной секунды.
– Послушай меня! – она говорит шёпотом, но это всё равно оглушительно. – Мне не нужно их внимание, их улыбки, их любовь. Все, что мне нужно – это ты, потому что только с тобой я могу чувствовать себя живой.
«Да что ты знаешь, Александрийская. Что ты знаешь об этом чувстве, потому что я – не знаю ничего».
– Уходи. Убирайся вон, – голос у Марго хриплый и глухой, так что она сама его почти не узнает, и оборачивается к окну, чтобы просто не видеть.
– Я хочу быть твоей.
– Но у тебя нет выбора, – лукаво смеётся Екатерина ей в спину, но лучше бы воткнула нож.
– Нет, Азраэля перевели в восточную часть Неба, поэтому здесь он ещё не скоро появится, – хмыкает архангел в приёмной и, хмурясь, перебирает бумажки, – кстати, чуть не забыл, ты теперь в отряде с новенькой. Катерина, кажется. Позаботься о ней, хорошо?
– О, нет! – Марго втягивает сквозь зубы воздух, и ей тогда очень везёт, потому что крепкой ругани она ещё не знает. – Какое-то другое место есть?
– Что? – тупо переспрашивает ангел.
– В другом отряде.
– А, нет, только недавно всех переформировали, так что сейчас строго.
– Да что ж за наказание-то! – Антиохийская уходит, не дослушав до конца.
Екатерину все любят, ей все доверяют, а ещё она умеет незаметно и очень хорошо в чём-то убеждать и хитро подстраивать мир под себя.
А сейчас она стоит в проёме, плечом опираясь на дверной косяк, довольная до неприличия.
И на лице у неё написано что-то вроде «я же говорила» и «тебе от меня не скрыться».
От желания врезать ей в челюсть ещё хоть раз у Антиохийской сводит пальцы.
Источник
Маргит Сандему: Черная вода
Здесь есть возможность читать онлайн «Маргит Сандему: Черная вода» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. Город: Москва, год выпуска: 1998, ISBN: 5—300—02203—9, издательство: СИРИН, категория: Фэнтези / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Черная вода: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Черная вода»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Маргит Сандему: другие книги автора
Кто написал Черная вода? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Черная вода — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Черная вода», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
— Ты никогда не пил черной воды, — спокойно сказал Натаниель.
— Ты, что, спятил? Конечно же я пил черную воду!
— Нет, не пил. И знаешь, почему? Ты не осмелился это сделать. Те несколько капель, которые упали на тебя в пещере, причинили тебе невыносимую боль, и ты не решился испить этой воды. Мандрагора посоветовала тебе подождать, и ты охотно подчинился. Ты просто струсил.
— Вовсе я не струсил, — прошипел своим омерзительным голосом похожий на пугало старикашка.
— Это теперь ты не боишься, потому что прошло слишком много времени с тех пор, и ты забыл боль. Теперь ты сгораешь от нетерпения, ты рвешься к власти. Но скоро все будет кончено. Знай же, тебе следовало пить черную воду в тот раз. Твоя власть — не столь велика, как ты себе это представляешь. Сочувствие Эллен крайне ослабило тебя. Твои магические трюки стали упрощенными и немногочисленными после того, как ты встретил ее в сенном сарае, и теперь дела твои стали еще хуже, после того, как я случайно проникся состраданием к тому маленькому ребенку, которым ты когда-то был.
— Заткнись! Тебе прекрасно известно, что я бессмертен!
— Да, ты бессмертен. Но ты останешься просто гнусным, вонючим стариком, которого никто не сможет терпеть. Ты будешь вызывать у всех только отвращение.
— Превосходно! Просто превосходно!
— Сомневаюсь, что ты так в самом деле думаешь. Если бы ты в тот раз попробовал черную воду, ты, возможно, смог бы сохранить свою молодость, как это произошло с предками Людей Льда.
— Они всего лишь духи. А я живой! И когда я напьюсь воды, я снова стану молодым.
Натаниель стоял совсем близко от него. Так близко он никогда не подходил к нему раньше и содрогался при виде этого омерзительного существа. Было уже достаточно светло, чтобы различить каждый бугорок на его дряблой коже и сидящих на нем и летающих вокруг мух.
Натаниель с отвращением тряхнул головой.
— К твоему сведению, я от всей души желаю почувствовать к тебе сострадание, поскольку ты этого не выносишь. Но у меня ничего не получается. Ты единственное на земле создание, к которому я не могу испытывать добрых чувств. Поэтому я прекращаю борьбу. Отпустите его, гордые псы, вы так помогли мне этой ночью! Пусть открывает свой проклятый кувшин!
Ничего другого ему не оставалось. Он передал Шире, чтобы она была готова. Сам же собрал остатки сил, чтобы помочь Шире, не дать злодею сразу напиться черной воды, как только кувшин будет освобожден от корки.
И стоило только адским псам разжать пасти, а Натаниелю снять магию, как Тенгель Злой сел на корточки, готовясь к прыжку.
Но он не смог этого сделать. Никакие магические цепи не держали его больше на каменной плите, но единственное, что у него получилось, так это маленький, смехотворный стариковский подскок.
— Твои колдовские навыки совсем сошли на нет, — изумленно произнес Натаниель. — Ну, ладно, бери свой мерзкий кувшин!
Подозрительно взглянув на него сбоку, Тан-гиль заковылял, словно какое-то огородное пугало, к ручью. Он ухватился за кувшин, как утопающий за спасательный круг, и потащил его на берег. Старательно обойдя лужайку с травой Ширы, он уселся на каменную плиту, вооружившись острым камнем. Глаза его фанатично горели желтым огнем в свете раннего утра.
Пока Тан-гиль был занят разбиванием корки из минералов, Натаниель тайком отстегнул от пояса три оставшиеся бутылки. Или, вернее, две. Третья была заполнена лишь на четверть. Чья-то маленькая рука коснулась его руки.
Это была Шира! Но она пока оставалась невидимой. Натаниель передал ей бутылки, одну за другой, и те исчезли. Сразу после этого он увидел две пустые бутылки, лежащие на траве, позади Тенгеля Злого.
Шира перелила содержимое бутылок в свой собственный сосуд.
Шира была готова.
Натаниель тоже. На горном склоне было тихо. Адские псы вернулись на прежнее место, слышен был только шум ручья, да лихорадочный стук Тан-гиля по каменной оболочке, покрывающей кувшин.
«Не такой уж ты великий колдун, — подумал Натаниель. — Будь у тебя настоящая сила, ты просто приказал бы каменной корке исчезнуть, и этого было бы достаточно. И тебе следовало бы заметить присутствие Ширы!»
Начал падать снег. «Проклятие, — подумал Натаниель. — Еще одна помеха. Ничто не должно теперь ослаблять видимость!»
С глубоким почтением поблагодарив адских псов, Натаниель сделал им знак рукой, чтобы они исчезли ради их же безопасности. Помахав ему хвостами, они пропали.
Источник
Черная вода ты теперь не одна
Владимир Алексеевич СОЛОУХИН
Есть на нашей реке такие глухие и укромные места, что, когда продерешься через спутанные лесные заросли, заполненные к тому же крапивой, и присядешь около самой воды, почувствуешь себя как бы в обособленном, отгороженном от остального земного пространства мире. На самый грубый, поверхностный взгляд, мир этот состоит только из двух частей: из зелени и воды. Но и в воде отражается все та же сплошная зелень.
Будем теперь по капелькам увеличивать наше внимание. При этом почти одновременно с водой и зеленью увидим, что, как ни узка речка, как ни густо сплелись над ее руслом ветки, все же и небо принимает не последнее участие в сотворении нашего маленького мира. Оно то серое, когда еще самый ранний рассвет, то серо-розовое, то ярко-красное — перед торжественным выходом солнца, то золотое, то золотисто-синее и, наконец, голубое, как и полагается ему быть в разгаре ясного летнего дня.
В следующую долю внимания мы уже различим, что то, что казалось нам просто зеленью, вовсе не просто зелень, а нечто подробное и сложное. И в самом деле, натянуть бы около воды ровную зеленую парусину, то-то была дивная красота, то-то восклицали бы мы: «Земная благодать!» — глядя на ровную зеленую парусину.
Висит над водой старая, черная, как уголь, коряга. Отзвенела, отшумела свое. Отдрожала дождевыми каплями на весенних листьях, отсорила в воду ярко-желтыми глянцевыми листочками. Угольное отражение ее четко лежит на воде, перерываясь лишь в тех местах, где попадает на округлые листья кувшинок. Зелень этих листьев не может не совпадать, не сливаться с отраженной вокруг лесной зеленью. У черемух выросли до своей величины будущие ягоды. Теперь они гладкие, жесткие, как все равно вырезаны из зеленой кости и отполированы. Листья ракиты повернуты то своей ярко-зеленой, то обратной, матовой, серебряной стороной, отчего все дерево, вся его крона, все, так сказать, пятно в общей картине кажется светлым. У кромки воды растут, наклонясь в сторону, травы. Кажется даже, что дальше травы привстают на цыпочки, тянутся изо всех сил, чтобы обязательно, хотя бы из-за плеч, поглядеть в воду. Тут и крапива, тут и высоченные зонтичные, названия которым здесь у нас никто не знает.
Но всех больше украшает наш замкнутый земной мирок некое высокое растение с пышными белыми цветами. То есть каждый цветок в отдельности очень мал и был бы вовсе незаметен, но собрались цветы на стебле в бесчисленном множестве и образуют пышную, белую, слегка желтоватую шапку. А так как стебли этого растения никогда не растут поодиночке, то пышные шапки сливаются, и вот уже как бы белое облако дремлет среди неподвижной лесной травы. Еще и потому невозможно не залюбоваться этим растением, что едва лишь пригреет солнце, как от белого цветочного облака поплывут во все стороны незримые клубы, незримые облака крепкого медвяного аромата.
Вообще-то говоря, сидя с удочкой, ни о чем больше не думаешь, как только о клеве, о поплавке, если можно назвать думанием сосредоточенное, напряженное ожидание хотя бы легкого шевеления. Страстный рыболов Антон Павлович Чехов не так уж прав, говоря, что во время уженья приходят в голову светлые, хорошие мысли. Ничуть не бывало! Последние жалкие обрывки деваются неизвестно куда.
Глядя на белые пышные груды цветов, я часто думал о нелепости положения. Я вырос на этой реке, чему-то меня учили в школе. Цветы эти я вижу каждый раз, и не просто вижу, а выделяю из всех остальных цветов. А вот спроси меня, как они называются, — не знаю, почему-то ни разу не слыхал их названия и от других, тоже здесь выросших людей. Одуванчик, ромашка, василек, подорожник, колокольчик, ландыш — на это нас еще хватает. Эти растения мы еще можем называть по имени. Впрочем, зачем же сразу обобщать, — может быть, один лишь я и не знаю? Нет, кого бы я ни расспрашивал в селе, показывая белые цветы, все разводили руками:
— Кто их знает! Полно их растет: и на реке, и в лесных оврагах. А как называются. Да тебе на что? Цветы и цветы, их ведь не жать, не молотить. Нюхать и без названия можно.
Мы вообще-то, я бы сказал, немного равнодушны ко всему, что окружает нас на земле. Нет, нет, конечно, мы часто говорим, что любим природу: эти перелески, и холмы, и роднички, и огневые, на полнеба, летние теплые закаты. Ну и, конечно, собрать букет цветов, ну и, конечно, прислушаться к пению птиц, к их щебетанию в золотых лесных верхах в то время, когда сам лес еще полон темно-зеленой, черной почти прохлады. Ну и сходить по грибы, ну и поудить рыбу, да и просто полежать на траве, глядя вверх на плывущие облака.
«Послушай, а как называется трава, на которой ты теперь так бездумно и так блаженно лежишь?» — «То есть как это как? Трава. Ну там. какой-нибудь пырей или одуванчик». — «Какой же тут пырей? Тут вовсе нет никакого пырея. Всмотрись повнимательнее. На месте, которое ты занял своим телом, растет десятка два разнообразных трав, и ведь каждая из них чем-нибудь интересна: то ли образом жизни, то ли целебными для человека свойствами. Впрочем, это уж вроде как бы непостижимая для нашего ума тонкость. Пусть об этом знают хотя бы специалисты. Но названия, конечно, не мешало бы знать».
Из двухсот пятидесяти видов грибов, что растут повсеместно в наших лесах, начиная с апреля и кончая заморозками (кстати, почти все виды съедобны, исключая лишь несколько видов), мы знаем «в лицо» и по названиям едва ли четвертую часть. Про птиц не говорю. Кто мне подтвердит, которая из этих двух птиц малиновка-пересмешница, которая крапивница, а которая мухоловка-пеструшка? Кто-нибудь, конечно, подтвердит, но каждый ли? Но каждый ли третий, по каждый ли пятый — вот вопрос!
. Встретившись в Москве с моим другом и земляком из соседнего села Сашей Косицыным, мы начинаем вспоминать наш лес Журавлиху, нашу речушку Воршу, наш Долгий омут, затерявшийся в Журавлихе.
— Больше всего я люблю в Журавлихе запахи, — зажмуриваясь от блаженства, вспоминает Саша Косицын. — Нигде, ни на одной реке, ни в одном лесу я не встречал таких запахов! Нельзя сказать в отдельности, что пахнет крапивой, или мятой, или вот этой. как ее. Ну, знаешь, такая белая трава. пышная, ну, ты знаешь.
Источник
