Глеб самойлов мы как вода

Песня о первой любви: как Агата Кристи записывали «Как на Войне» и снимали клип

Песня группы Агата Кристи «Как на войне» с альбома «Позорная звезда» известна, наверное, практически всем. НАШЕ Радио даже включила ее в список «100 лучших песен русского рока в XX веке», где она находится на 34-м месте. Предлагаем ознакомиться с некоторыми интересными фактами и цитатами об истории создания этой композиции.

• Песня была написана Глебом Самойловым, и изначально он хотел ее использовать для своего сольного проекта, поэтому долго не показывал группе:

Я точно помню, что написал песню «Как на войне» где-то в конце апреля 1992 года, но очень долго никому не показывал. У меня тогда была бредовая идея о сольном альбоме. Я вообще выдавал песни неохотно и как бы исподтишка. Потому что, с одной стороны, мне было жалко их отдавать, а с другой — все равно не терпелось всем показать, похвастаться, что получилось. «Как на войне» я тоже достаточно долго скрывал, но потом понял, что альбом получается такой, что жалеть нечего. Надо, блин, наоборот, все силы туда вложить! В общем, как-то показал эту песню.

• Идея текста появилась ещё задолго до написания самой песни, а фраза «Я на тебе как на войне» — это впечатления Глеба о первой любви:

Эта песня – о взаимоотношениях двух любящих людей. Каждый человек сам по себе – личность, но одно человеческое «Я» с другим никогда не может слиться до конца, поэтому и происходит отторжение.

• Александр Козлов сразу сказал братьям, что эта песня станет главным хитом на альбоме.
• Для композиции специально подбирали другое звучание. Вадим комментировал:

Еще я помню, мы очень долго, когда сводили её, звук подбирали. Потому что если во всем альбоме звук достаточно высушенный, то здесь мы специально добивались, чтобы у записи было как бы дыхание.

• Критики говорили, что строка «Я на тебе как на войне» с точки зрения литературного языка, достаточно «корява». На что Глеб ответил:

В школе у меня по русскому языку были одни пятерки. Я много хорошей поэзии и прозы перечитал… Так что здесь [в главной строчке припева] намеренная «корявость». Не будь ее, мысль была бы выражена слишком пафосно. Описывать явления круглыми фразами, поверьте, не так сложно. А вот постараться внедриться в разговорный язык — это интересно. К тому же я не претендую на лавры ни поэта, ни даже поэта-песенника. Я просто — песенник!

• В 1994 году на песню вышел клип, снятый Игорем Песоцким, который вдохновился клипом R.E.M. на трек Losing My Religion.
• Съемки проходили в нервозной обстановке. В киностудии было холодно, а у Глеба ровно в ночь перед началом съемок внезапно раздулся флюс. Из-за проблем с внешним видом вокалиста пришлось избегать крупных планов:

Меня ставили перед камерой и медленно поворачивали лицо до тех пор, пока из-за носа не появлялась вторая щека. То есть они пытались засечь, где именно проходит граница, до которой можно снимать, долго ловили, но так и не поймали. А самое обидное, что от флюса же ужасно лицо меняется. Там не просто распухает щека, а ещё и глаз принимает очень характерную крысиную форму. Мне было очень стыдно, конечно. Из-за этого в клипе я был очень зажат.

• Из трудного положения нашли выход — съемку спасли необычные декорации и послойный монтаж.
• Глеб Самойлов:

Когда снимали «Как на войне», был построен павильончик, а внутри павильона — специальная комната. Представьте себе трапецию, вывернутую к вам маленькой стороной, – то есть задняя стенка у нее огромная, а передней нет и в нее вставлена камера с объективом «рыбий глаз», который всё увеличивает. Когда человек по диагонали проходит из одного угла в другой, то возникает впечатление, будто он проходит через какую-то бесконечность. Всё меняется в размерах, и совершенно теряется ощущение реальности пространства. Вот на этом как бы фишка и была построена.

• В клипе снялись только братья Самойловы, ведь в то время группа жила в Екатеринбурге и, чтобы сократить транспортные расходы, было принято решение, что ездить в столицу на съемки клипов будут по двое. В Москву все переехали после выхода альбома «Опиум».
• В клипе снялась девушка, которая позднее стала известной моделью и рекламировала средства от простуды, став «соседкой Марией».

И напоследок несколько кавер-версий:

Александр Пушной

Тут даже без комментариев, Пушной в своем репертуаре.

Егор Мускат

Агату Кристи пели даже на передаче «Голос».

COOKIE BAND

Интересный танцевально-вокальный коллектив. Достаточно необычный кавер получился у девушек.

ROCK PRIVET

Как всегда, они соединили две разные группы в один трек. Музыка — Skillet, текст — Агата Кристи.

Этикет

А эта группа исполнила песню на английском языке.

Источник

Молитва – Агата Кристи

«Молитва» – песня группы «Агата Кристи» из альбома «Позорная Звезда». Автор текста – Глеб Самойлов. Музыка написана им же в соавторстве с братом Вадимом.

Агата Кристи – Молитва – слушать

Интересные факты

Песня группы «Агата Кристи» «Молитва» была написана задолго до официального издания в альбоме. Изначально композиция имела другую аранжировку. Как рассказывал Глеб Самойлов в программе «Летопись», выходившей на волнах «Нашего радио», первоначальная версия произведения была «цирковой»: барабаны были маршеобразными и громко звучали трубы.

Агата Кристи – Молитва – текст

Знаешь как убить врага?
Совсем не ерунда,
На то она война.
И опытным бойцам
Ужасно нелегко –
Им совесть не дает
Или трясутся руки.

Чтобы руки не тряслись
Налей-ка двести грамм
Простого коньяка,
Тогда душа легка,
Как белые крыла,
И сердце, как пилот,
Манит-зовет в полет.

Чтобы выпить двести грамм
Подойди возьми стакан
Из тонкого стекла,
А лучше хрусталя,
Чтоб отражалась в нем
Вечерняя заря,
Чтобы играло солнце.

Чтобы солнышку светить
Нужно пить, и пить, и пить –
Иначе не прожить.
Чтоб радовался бог
И солнце не зашло
В бездонный океан,
А лучше нам в стакан.

Да здравствуй Бог!
Это же я пришел!
И почему нам не напиться?
Я нашел,
Это же я нашел,
Это мой новый способ молиться!

Чтобы ближнего убить
Придется много пить.
Тогда все хорошо
И сердце не болит,
И разум говорит:
Что было – то прошло.
Думаю, что теперь

Ты знаешь как убить врага
Посредством коньяка,
Налив его в стакан
И выпив двести грамм
Во славу небесам.
Теперь попробуй сам
И не забудь сказать:

Да здравствуй Бог!
Это же я пришел!
И почему нам не напиться?
Я нашел,
Это же я нашел!
Это мой новый способ молиться.

Источник

«Агату Кристи» разрушил «Опиум»

Двадцать лет назад в конце 1996 года в массы была выпущена песня «Агаты Кристи» «Два корабля», быстро завоевавшая популярность

Обложка первого издания «Урагана» с кадром из клипа «Два корабля»

На тот момент песня и в целом вышедший в следующем году альбом «Ураган» произвели впечатление чего-то стильного, нового. А как же? Ещё ближе к готике заиграли, романтика моря, пиратства, чего не было сроду. Это же великолепно! Песня «Два корабля» стала поистине народной – сейчас её нередко можно услышать в переходах в исполнении уличных музыкантов. А клипу-юбиляру Виктора Конисевича «Два корабля» посвящают серьезные научные исследования, вроде недавней статьи екатеринбургского филолога А.В. Третьякова «Постмодернистская рецепция декаденской поэтики в клипе рок-группы «Агата Кристи «Два Корабля» (1996)».

Сейчас, по прошествии лет, когда знаем, что выходило в дальнейшем, какого рода «Эпилогом» «порадовали» на прощание братишки Самойловы и чем стали заниматься по отдельности, становится понятным, что «Ураган» – начало конца. Залакированное интересными аранжировками и ещё добротными текстами, но – именно начало конца.

Только что именно произошло, кто скажет? Что развалило мощный коллектив, казавшийся незыблемым? До сих пор нет однозначного ответа, чаще всего – и небезосновательно – указывают на смерть клавишника группы Александра Козлова. Только и этого недостаточно. Было нечто, в своё время крепко, прочно, органически связывавшее коллектив, в дальнейшем превратившееся в инструмент искусственного удержания распавшегося единства. Привлекательное, очаровательное, обусловливавшее популярность – со временем превратившееся в нечто крайне отвратительное, беспардонно назойливое. В итоге Вадим и Глеб фактически вернулись к первоначальному творческому состоянию, но уже у разбитого корыта. Простите за, возможно, неуместную адаптацию марксизма к исследованию, только все остальные объяснения ещё менее удовлетворительны. Не согласны – попробуйте предложить свои. Нужен ответ нам на вопрос: что развалило коллектив «Агата Кристи»? На мой взгляд – то же, что и созидало. Именно об этом я и пишу.

А для понимания ретроспективно начинаем прослушивать коллектив с самых первых песен. И что видим? «Агата Кристи» (до 1987 «ВИА РТФ УПИ») – это творческая коммуна, организованная братьями Вадимом и Глебом Самойловыми и Александром Козловым. Все остальные – это попутчики. Коллектив исполняет новую волну, как те же «Наутилус Помпилиус», «Апрельский марш», «Настя», однако обходится полностью авторским материалом и в этом смысле напоминает играющий в куда более традиционном направлении «ЧайФ». Творчество, в общем и целом, коллективное. Даже если иногда указывается раздельное авторство, то фактическое – совместное. В написании музыки точно. Это характерно и для дебютного гаражного «Второго фронта», и для нарочито публичного «Коварства и любви», и для более интимного «Декаданса», и для практически эстрадной «Позорной звезды», и для торжествующей технократии «Опиума». Автор музыки – коллектив, что бы ни было написано на обложках. Глеб Самойлов, начинавший как ассистент, помощник в написании песен, в дальнейшем слегка выдвинулся на первый план, но незаметно, некритично.

Дальше – обрыв. На «Урагане» и «Чудесах» Вадим Самойлов отключился от написания песен, чтобы вернуться на «Майн Кайфе?», – однако тут отключился Александр Козлов. Как выяснилось, навсегда. От последовавших песен, как внеальбомных, так и вошедших в «Триллер. Часть 1», впечатление материала, приготовленного на скорую руку. «Эпилог» – это нечто вопиющее по абсурдности (мягко говоря!). Отвратительный по содержанию, альбом тем замечателен, что на нём все песни написаны раздельно и показывают практическую несовместимость Самойловых во всём – от творчества до мироощущения. Превращение старшего Самойлова в прекраснодушного обывателя-приспособленца, а младшего Самойлова в агрессивного протестующего великовозрастного гражданина с мышлением подростка-максималиста, фильтрующего аудиторию по фюрерскому принципу… Материал заставляет задуматься – не были ли брательники изначально настолько различными. В конце концов, запылившийся сольник младшего Самойлова «Маленький Фриц» (отличный, кроме шуток!) свидетельствует о неуклонной тяге Глеба к обыгрыванию исторически рискованных тем на протяжении всей творческой жизни. В то время как Вадим даже и в мрачнухе знает меру и может вовсе выруливать к позитиву. Александр Козлов и вовсе воспринимал музыку как игру без всяких правил, о чём свидетельствует его совершенно удалённый от «агатовских» дел авторский сборник «Intermezzo: Digital generation».

Так что правило в «Агате Кристи» было одно – коллективное творчество. До «Урагана» оно работало. Потом – перестало. Но это значит – было что-то, что надломило музыкантов. И это что-то произошло раньше, чем вышел «Ураган».

Это что-то, как думается, заключено в предыдущем альбоме, «Опиуме» – квинтэссенции их стремления к достижению популярности любой ценой. Максимально открытые для стилистических инноваций, Козлов и братишки Самойловы коллективно сотворили гремучую музыкальную смесь, и такую же смесь младший Самойлов обеспечил и в текстовой составляющей. От бытовухи до мрачноватой философии – полный спектр всего! И – как результат ближайший – взлетевшая популярность, коммерциализация, статус своих среди «богемы». Но и как результат последовавший – переутомление, перенапряжение сил. Что называется, пересолили-переперчили. В итоге вышедший окончательно и бесповоротно на первый план Глеб утвердился с «Урагана» как основной автор и столкнулся с необходимостью разруливать последствия. А поскольку из всех трёх участников он изначально олицетворял наиболее иррациональный тип мышления, то это и перетекло в злосчастный «Эпилог», то есть – вместо устранения последствий стало только хуже. На самом «Триллере» клавишные без Козлова утратили «агатовскую» фирменность и как будто омертвели. Написанные абсолютно по отдельности песни с «Эпилога» показали как творческую несовместимость старшего и младшего Самойловых, так и невозможность замены Козлова и даже всегда в тени находившегося Котова на кого бы там ни было, даже Хакимова из легендарного «Мэд Дога». Не вытягивали.

Вот так «Опиум» разрушил легендарный коллектив. В кавычках ли был этот опиум, после такого уже и не важно. Ибо всё равно оказался наркотиком.

Источник

Глеб Самойлов: «На закате мне сказали небеса: водка, Брежнев, колбаса»

Глебу Самойлову исполнилось пятьдесят, и в отличие от его соратников по «Агате Кристи» амуниция рок-героя сидит на нем как влитая. За десятилетие своей новой творческой жизни Глеб входил в разные воды и наступал на разные грабли, но по-прежнему не растерял азарта, который так выгодно отличает настоящих рок-героев. В разговоре с «ЗД» музыкант и лидер группы The MATRIXX порассуждал о запоминающемся дне рождения, музыке, которая ждет своих слов, а также водке, Брежневе и колбасе.

Глеб Самойлов. Настоящее. The MATRIXX. Фото: пресс-служба артиста

Глеб одет во все черное уже с утра, и дело здесь не в желании произвести впечатление. Просто есть люди, которые, скорее всего, не делят свое время на работу и отдых, что существенно упрощает все имиджевые построения. В случае с Глебом имидж никогда не играл какую-то демоническую роль, однако сейчас музыкант выглядит куда рок-н-ролльнее, чем во времена «Агаты Кристи». За последние десять лет его детище The MATRIXX превратилось из диковинной экзотики в группу с шестью полноценными альбомами, песни из которых иногда становятся предметами увлеченных споров между поклонниками. Сам Глеб, как создатель нового музыкального бренда, слегка подшучивает над создавшейся ситуацией, но вполне серьезно относится к тому, чтобы превратить в новые песни ту музыку, что он создал в последнее время. И попутно очень хочет расстаться со всеми скандалами, куда был вовлечен по воле обстоятельств.

— Четвертого августа у тебя был отличный повод сказать: «Мне пятьдесят, и я рок-звезда!» С какой интонацией в твоем случае это можно произнести: с восторгом, иронией, ужасом?

— В этом году особенных мыслей по поводу дня рождения у меня не было. Обычно в этот день я думаю только о том, что концерт нужно будет играть. С момента образования The MATRIXX, то есть с 2010 года, в день рождения я на работе. Помню, когда отмечал сорокалетие, то чуть не упал в обморок. Стояла жуткая жара, и в Подмосковье горел торф, так что все было в дыму. И мы выступаем. Полгруппы разделись до пояса, но Снэйк за барабанами и я остались одетыми. Концерт я заканчивал, уже стоя на коленях.

— В этом и заключается некий парадокс рок-карьеры. Когда ее начинаешь, вряд ли думаешь о том, что взрослым дядей по-прежнему будешь стоять у микрофона…

— Я начинал, когда мне было семнадцать лет, и в то время мечтал о своей группе. И, конечно, ни о какой старости не думал. Хотя мама уже тогда предупреждала: «Нужно какую-то корочку об образовании иметь, иначе что же ты на пенсии будешь делать?» И она, конечно, права, но, боюсь, корочки мне бы уже не помогли. Мне и в школе было понятно, чем я буду заниматься. Тем более в то время, в середине восьмидесятых, появились группы советского андеграунда — и пройти мимо этого для меня было просто невозможно.

— Если честно, сейчас ты гораздо больше похож на звезду, чем во времена, когда «Агата Кристи» стала популярной группой. Тогда вы больше напоминали прилежных студентов с гитарами…

— Мы просто очень стеснялись. И тогда было принято стесняться Москвы. Это уже, конечно, дела давнишние, но я помню, как еще в восьмидесятых нас всем свердловским рок-клубом отговаривали ехать в Москву на фестиваль. Мол, там нас съедят, мы пропадем — и поэтому должна ехать группа «Кабинет»: они проверенные люди, мастера своего дела. Сильно напуганные, но мы все-таки поехали. И не обошлось без приключений. Когда мы играли на «Интершансе», то по всем фестивальным традициям время нашего выступления постоянно сокращалось. И вот в гримерку входит человек, как потом оказалось, это был Юрий Айзеншпис, и говорит, что мы должны играть еще меньше. И наш клавишник Саша Козлов просто наорал на него, совершенно не представляя, кто перед ним стоит. «Вы в Москву теперь вообще не попадете!» — заявил нам тогда Айзеншпис. Но после выступления он пришел еще раз, сказал, что мы супер и все нам прощает. Так что нужно отдать ему должное, а то непонятно, чем бы все закончилось. В общем, мы — вороны пуганые.

— И долго в итоге вы осваивались в Москве?

— Осваивали мы не Москву, а страну. У нас тогда были бесконечные туры. А в Москву я окончательно перебрался только году в 98-м, в разгар экономического кризиса.

— Сейчас, наверное, кризис пострашнее. Ты нашел, чем заняться в период вынужденного простоя?

— Было, конечно, тяжко. Прежде всего финансово, поэтому хочу сказать спасибо всем, кто меня поддерживал и поддерживает, кто помнит, любит и старается помочь.

— Видимо, ты из тех, кто не думает о накоплениях во времена, когда есть работа?

— Я никогда ничего не копил. У меня такое отношение к профессии: на сколько напел, на столько и съешь. Поэтому я очень благодарен своим друзьям и поклонникам. Они делали все, что могли, и присылали мне кто сто рублей, кто побольше. Извиняюсь за подробности, но я всем должен сказать слова благодарности.

— Для музыкантов последние несколько месяцев могли стать временем для активного творчества, благо сейчас процесс записи можно перенести и в домашние условия…

— Творчеством я занимаюсь в основном дома. У меня помимо группы есть и сольные проекты, которые касаются и музыки, и видеоарта. Я всегда был лохом по части компьютерной грамотности. Помню, мы делали первые записи «Агаты Кристи» в 1989 году, тогда в Екатеринбурге появилась первая цифровая студия. И с тех пор каждый альбом для меня — это постоянная борьба с новыми компьютерными программами. Когда мы уже с The MATRIXX записывали в 2016 году альбом «Здравствуй», я остался без человека, который хорошо умеет обращаться с компьютером, так сложились обстоятельства, что наш клавишник Костя Бекрев теперь у Лепса играет. И вот я один, и из техники только телефон. Так я начал осваивать это дело. Конечно, не все еще получается воплотить в жизнь. Ничего не поделаешь — харды устаревают, программы дешевеют, Джобс умер.

Фото: пресс-служба артиста

— Запись при помощи телефона, конечно, очень заманчива. Но ты из того поколения артистов, которые шли в студию с довольно четко сформированными музыкальными идеями. Иначе можно было разориться на оплате студийного времени. Сейчас таких проблем нет, и, возможно, поэтому современная музыка как будто до конца не придумана. Набросали звучков и сразу вывалили в Сеть…

— Я и раньше, и сейчас считаю, что если хочешь играть, то играй, пой, записывай и выкладывай. Не нужно париться. Если у тебя это прямо горит, то делай сейчас, иначе потом пожалеешь, что не сделал.

— Наверное, именно так ты и поступил, когда в 1990 году в составе «Агаты Кристи» выпустил свой первый сольный альбом «Маленький Фриц»…

— Как только я поступил на службу в «Агату Кристи», то сразу начал думать о том, чтобы делать что-то свое. Чтобы у меня была своя группа, свои песни. И первым таким проектом стал альбом «Маленький Фриц». Второй, к сожалению, не получился, потому-то был просто утерян к чертовой матери. А «Маленький Фриц» стал для меня чем-то вроде отдушины.

— И еще неким плацдармом, на котором и выросла The MATRIXX. Наверное, правильно сказать, что эта группа стала продолжением твоих идей на «Маленьком Фрице»?

— Прежде всего, это продолжение меня. Хотя группа стала уже чем-то вроде бренда. Не поверишь, но есть фанаты, которые иногда рассуждают в духе «я люблю настоящую The MATRIXX времен какого-то там альбома, а не то, что сейчас». Я часто являюсь заложником таких настроений, когда пишу музыку. Но это терпимо, потому что у меня и сейчас есть возможность сделать и выложить нечто другое. Главное, чтобы на все хватало мозгов и идей. И это уже проблемы нерешаемые…

— С годами становится сложнее писать песни?

— Сложнее, особенно когда кажется, что ты уже все сказал. Так получилось, что я достаточно давно не писал песен. Последний раз я этим занимался, когда готовил альбом «Здравствуй». Музыки у меня довольно много, но она пока ждет своего слова.

— Тебе знакомы сомнения насчет того, что уже не получится написать ни одной песни?

— Конечно, знакомы, а сейчас как никогда. Наверное, здесь и кризис среднего возраста, и кризис планетарного масштаба. Думаешь, что вот это нужно доделать, потом другое, и вдруг возникает мысль: «А кому это сейчас надо?» Люди живут в масках, мир вынужден бороться за выживание, поскольку нас точно собираются сокращать. И это уже не конспирология, а суровые будни.

— Помимо планетарных есть еще и наши домашние проблемы. Сейчас авторы, работая и над стихами и прозой, часто вынуждены подбирать каждое слово из-за всяких новых запретов. И в этой ситуации тебе, конечно, непросто, потому что твой лирический герой в своих экзистенциальных поисках всегда был на грани жизни и смерти, морального и аморального. У тебя нет опасения, что вот напишешь ты новую песню и из-за нее у вас будут отменять концерты?

— Я вижу другую проблему. Когда у меня спрашивают, почему я не пишу политических песен, я отвечаю, что уже написал их и все, что хотел сказать по этому поводу, сказал еще в первых песнях The MATRIXX. И ничего не произошло. Я участвовал в протестных акциях, пока видел хоть что-то, чему я мог в этом движении доверять. Сейчас я просто молчу. Ничего нового не происходит. Происходит то, о чем предостерегали, крича и звоня во все колокола. Можно и дальше кричать. А каких-то проблем с концертами у нас не было. Не запрещали, не винтили. Во времена всенародной популярности «Агаты Кристи» проблем было больше.

— Видимо, ты имеешь в виду ажиотаж вокруг пропитанных пороками текстов песен с альбома «Опиум». Но в девяностых по поводу разного рода декаданса могли повозмущаться на ток-шоу, но оргвыводов никаких не следовало…

— Но обыски-то были. И ментовские и пограничные. Возможно, докапывались, потому что узнавали и сразу вспоминали те песни.

— Сейчас не обыскивают?

— Нет, наверное, забыли. (Смеется.)

— За десять лет, что существует The MATRIXX, было выпущено шесть альбомов. Что немало, особенно с учетом того, что жизнь по строгому графику — явно не твой стиль. Видимо, это наследие альбомной дисциплины «Агаты Кристи»…

— В «Агате» было скорее понимание того, что если сейчас мы что-нибудь не выпустим, то нас точно забудут. Особенно когда прошла гиперпопулярность и после альбома «Ураган» начался обвал. В этом и была самодисциплина, хотя нами никто не командовал. Вот и я с этой самодисциплиной мучаюсь. И сейчас очень хочется написать хорошую песню.

— На мой взгляд, ты отлично знаешь, что такое собраться с духом. В свое время тебе удалось завязать с наркотиками. Ты сам справился?

— Мама очень помогла. Но вообще было противно, потому что героин — это не мое и какого-то оргастического кайфа я от него никогда не получал. У меня в то время были большие проблемы с психикой от всех этих медных труб, и мне просто был нужен покой, в то время как шли гастроли и писались альбомы. Но то, что за все придется заплатить такую цену, я, конечно, не подозревал.

— Когда ты только начинал собирать новую группу, не возникало желания провести за «Агатой Кристи» жирную черту и начать совсем новую жизнь без старых песен?

— Это было вполне реально, пока я по глупости не согласился на два концерта, которые мы с Вадиком вместе сыграли. Этим я сильно наступил на горло The MATRIXX и ее будущему. С того момента мы оказались уже не в той колее, по которой вроде бы уверенно двигались.

— То есть после этого в ваших концертах прочно прописались песни «Агаты Кристи»?

— Если речь не о корпоративах, а о наших концертах, то на них мы стараемся играть минимум известных шлягеров «Агаты Кристи», только те песни, которые, по моим ощущениям, мне соответствуют.

— Было довольно громкое выступление с оркестром — и там звучали в основном хиты «Агаты Кристи»…

— Заказчики попросили, чтобы мы играли только песни «Агаты», и я понял, что если не соглашусь, то это предложат кому-нибудь другому. В итоге были сделаны оркестровки под песни «Агаты», но после того, как история закончилась, мы на концертах с оркестром играем больше наших песен. Вообще на обычных концертах многие агатовские песни звучат совсем по-другому. Я всегда чувствовал, что песню Ein Zwei Drei Waltz с альбома «Майн Кайф?» можно было бы доделать получше, и только когда спел ее на концерте The MATRIXX, понял, что выполнил свой долг перед ней. В 2002 году меня уговорили выпустить песню «Детка-Конфетка», хотя она еще не была готова. Сейчас я ее доделал и тоже исполнил перед ней свой долг. У меня есть такие долги перед самим собой, и их немало.

— С каким настроением ты сейчас исполняешь старые песни?

— Мое отношение к ним такое же, каким было, когда их писал. Я не перевоплощаюсь в Глеба, которому 24 года, просто каждая песня возвращает меня туда, откуда она пришла.

— Как ты думаешь, у «Агаты Кристи» был шанс стать величиной настолько же стабильной, как «Аквариум» или «ДДТ»? Или уже в конце 80-х вы понимали, что это не навсегда?

— Не знаю, как мы, но в то время решающий поступок совершил наш клавишник Саша Козлов. Он ради группы бросил очень серьезную карьеру и сильно поссорился со своей матерью. У него мама — врач, и она очень много в него вкладывала в надежде на то, что и он станет серьезным врачом. А Саша ради группы пошел на разрыв со всем, что было в его жизни. Это показатель.

Братья Самойловы. Прошлое. «Агата Кристи».

— Можно ли говорить о том, что его смерть в 2001 году стала одним из событий, которое в немалой степени подрубила «Агату Кристи» как группу?

— Да, наверное, причем и в творческих и в человеческих отношениях. Когда спорят трое, это интересно. А Саша никогда не был мудрым третейским судьей, каким его иногда хотят изобразить те, кто не знал его лично. Он, как и все мы, тоже любил хлопать дверьми. Но когда спорят трое, то их все-таки что-то удерживает. Когда спорят два человека, между ними сразу возникает разрыв. Так и случилось.

— Его смерть стала неожиданностью и для вас? Раньше не было никаких опасений за его здоровье?

— Аневризму аорты можно диагностировать только случайно. А так человек о ней не знает. Даже если он кардиолог.

— Многие рок-музыканты начинают как своего рода бунтари, но со временем становятся вполне респектабельными гражданами. В этом отношении было весьма показательным одно из интервью Владимира Шахрина. На вопрос, почему «Чайф» не играют сейчас на концертах песню «Псы С Городских Окраин», Шахрин сказал, что просто он уже другой человек. Какой человек сейчас ты?

— Я как-то в Фейсбуке написал то, что может служить ответом на этот вопрос. «На закате мне сказали небеса: водка, Брежнев, колбаса».

— То есть романтичный ретро-флер остался?

— А если возникает не очень романтическая ситуация выгодного заказника с золотыми хитами?

— Я этого не пугаюсь. Это всегда было нормально и в «Агате» и после нее. Нужно просто понять, гнушаешься ты заказниками или нет. Мы не гнушались. Тем более во времена «Агаты Кристи» мы были не одни в общей финансовой структуре, и приходилось делиться. Поэтому если предлагали заказник, то мы его играли. Но политически ангажированные мероприятия мы старались и стараемся игнорировать. Мы почти всей группой играли на проспекте Сахарова в 2012 году, а потом я один выступал в Питере в поддержку Pussy Riot.

— Еще было видео на одну из песен с кадрами событий на Майдане, и ты таким образом выразил свою совершенно однозначную поддержку тем протестам…

— И The MATRIXX в отличие от многих российских музыкантов выступала в Украине…

— Мы категорически не играем в Украине на фестивалях. Потому что любой фестиваль кем-то спонсируется и проходит под чьим-то покровительством — и там возможны всякие провокации. Я уже был и русским и украинским фашистом. Может быть, все-таки никакой я не фашист. В общем, мы соглашаемся только на сольные концерты, где нет политики.

— Сейчас политические взгляды могут стать поводом для нешуточного конфликта и друзей и даже родственников. У тебя с твоим братом Вадимом разное отношение к тому, что происходит в стране. Ты искренне участвовал в акциях протеста, он выбрал кремлевское покровительство. Насколько правы те, кто говорит, что поссорила вас именно политика?

— У нас просто разное мировоззрение, и политика здесь лишь составляющая этой разницы. Мы и на творчество смотрим по-разному.

— Ты способен наложить некое табу на общение с человеком на основе того, что у него другие политические взгляды?

— Поводом для такого табу для меня могут быть не взгляды, а поступки.

— Суды между тобой и Вадимом уже закончились?

— Спроси что-нибудь полегче.

— Адвокаты по-прежнему занимаются выяснением отношений?

— Нет у меня никаких адвокатов, и заниматься там нечем. Все это никому не нужно, кроме каких-нибудь скандальных телеканалов. До сих пор приезжают, пытаются взять интервью, и вдруг понимаешь, что они опять об этом, хотя столько лет уже прошло. Но спрашивают, вытягивают из меня хоть что-нибудь, а потом нарезают кусками.

(После «Ностальгических концертов» «Агаты Кристи» в феврале 2015 года Глеб Самойлов заявил о том, что обещанный ему гонорар не был выплачен. А после того как Вадим Самойлов отправился в тур, где исполнял хиты «Агаты Кристи», в том числе те, что обычно в группе пел Глеб, Самойлов-младший подал иск о нарушении авторских прав и оформил финансовые претензии. После серии судебных процессов в обоих исках было отказано. — «ЗД».)

— Если вернуться к деньгам, то на пике популярности участники «Агаты Кристи» заработали гораздо меньше, чем могли бы. Почему так получилось?

— Наверное, во многом из-за административного механизма, но еще и образ жизни, конечно.

— В The MATRIXX все это было исправлено?

— Ну с голоду мы никогда не дохли и ничем, кроме музыки, не занимались. Концерты позволяли нам жить так, как мы хотели.

— У тебя уже взрослый сын, и он тоже, насколько я понимаю, увлекается музыкой…

— У него есть способности, он талантливый музыкант и мог бы быть профессионалом, но не знаю, хочет ли. Мы, к сожалению, мало общаемся.

— Самый животрепещущий вопрос сезона о творческих планах. Ты примерно представляешь ближайшее будущее?

— В глубине Садового кольца я храню гордое молчание. (Смеется.) Прогнозы — дело хорошее, но ведь накаркаю что-нибудь. В последнее время чего не скажу плохого, все сбывается. А хорошего сказать язык не поворачивается. Сейчас задачи нужно ставить минимальные — например, дожить до завтрашнего дня. Хорошо, что у меня в голове оперативная память становится все меньше, как раз хватает на следующий день. Конечно, я утрирую, но сейчас нет никакого смысла строить планы. Нужно полагаться на людей. Люди помогают.

Источник