Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Ярослав Губарев — Домик над рекой, а еще перевод песни с видео или клипом.
Над водой, наклонилась ива Журавли куда то в даль зовут Верю я, что за ними следом Улететь, могу я в дальний путь Говорит мне мама у порога Слушай голос сердца и поверь Если ты, отправишься в дорогу Для тебя всегда открыта дверь
Я спешу, в домик над рекою Ты стоишь, встречая у ворот Полечу, снова за мечтою Над водой и сердце запоёт
Мамин голос мягккий и глубокий Слушал я, наслушатся не мог Всё пройдёт и моя дорога К отчему порогу приведёт, Всё пройдёт и моя дорога К отчему порогу приведёт.
А когда, горько встанет И беда, вдруг предёт Вспомнюя, домик, над рекою И твоя любовь меня спасёт.
И мамина любовь меня спасёт..
Willow bent over water Cranes somewhere in the distance call I believe that after them Fly away, can I on a long journey Says me mom at the door Listen to the voice of the heart and believe If you go on the road The door is always open for you
I’m in a hurry to the house over the river You stand meeting at the gate Fly, again for a dream Above the water and the heart will sing
Mom’s voice is soft and deep I listened, could not hear enough Everything will pass and my road To the threshold of the lead, Everything will pass and my road To the threshold of the lead.
And when, get up bitterly And trouble, suddenly betray Remembering the house over the river And your love will save me.
Источник
Ива наклонилась над водою
Над рекою ИВА наклонилась, Ветви распустила над водой. Что тебе, родимая, приснилось? Поделись, красивая, со мной!
Знаю, про тебя, что говорят в народе, Что стоишь и плачешь, ветви наклоня. Лишь опавший клён в своей заботе Шепчет нежно:»Милая, люблю тебя!»
Вот и я, как есть, подобен клёну, Много в жизни я красавиц повидал. Ну а ты, как маленький ребёнок, Чище и невинней в жизни не встречал!
Чтож ты, Ивушка плаксивая, смеёшься? Надо мной ли, или просто ветерок Разыгрался над рекою и понёсся, Вдаль понёсся, чтобы я узнать тебя не смог.
Но не вечен ветер над водою, Он подует, да иссякнет весь. Ну а ты, шумя своей листвою, Позовёшь меня, и я, родная, здесь!
Как же не узнать тебя, краса природы, Ведь в своём обличье по-утру Шепчешь тихо так, задумчиво на воды, А река ответит:»Ива, я тобой живу!»
А берёзки белые, подружки, всё смеются: — «Чтож ты одинока, Ива, так, как Млечный путь?», Красотой своей природе отдаются, Но они поймут тебя, как я, когда-нибудь.
Да, прекрасна по весне берёзок роща, И стоят они, листвою шелестя. Ну а ты, красивая, попроще, Но природа ведь не сможет без тебя!
И берёзки белые и ивушка, нужны родной природе. Ведь бес Вас и я не проживу и дня. Вспоминаю Вас, и горесть, и заботы, Улетают прочь куда-то, дальше от меня.
Над рекою ИВА наклонилась, Ветви распустила над водой. Мне сегодня, Ивушка, приснилось, Вместе мы склонились над рекой.
Над водой наклонилась ива Журавли куда-то в даль зовут Верю я,что за ними следом Улететь могу я в дальний путь Говорит мне мама у порога Слушай голос сердца и поверь Если ты отправишься в дорогу Для тебя всегда открыта дверь
Я спешу в домик над рекою Ты стоишь встречая у ворот Полечу,снова за мечтою над водой И сердце запоет Мамин голос мягкий и глубокий Слушал я,наслушаться не мог /Все пройдет и моя дорога к общему порогу приведет(2х)/
А когда горько станет и беда вдруг придет вспомню я домик над рекою и твоя любовь меня спасет и мамина любовь меня спасет
Источник
Ива наклонилась над водою
Каспийцы, их легенды, сказки
Дельта Волги — преддверие Каспийского моря. Здесь, в Низовой стороне (так когда-то называли волжское понизовье), великая русская река разветвляется, как могучее дерево. Ее протоки, речушки и маленькие «жилки», которым нет числа, устремлены к морю. И люди, живущие здесь, недаром называют себя каспийцами: извечно они промышляют в море.
Когда плывешь по этим речушкам, то живописные картины волнуют воображение. Села, привольно раскинувшиеся на крутых ярах, каменные постройки рядом с камышовыми, рыбные заводы с плотами, стоящими в реке на сваях, вековечные Бэровские бугры, пересекающие дельту, гулкая и разноголосая моторная флотилия, совершающая рейсы в промысловые морские районы за уловом, нефтяные караваны… А на взморье — неоглядные тростниковые крепи, птичьи базары на островах, знаменитые заповедные воды, где неповторимая природа сохраняется в том виде, какой она была в давние века.
Как бы часто ни бывал ты здесь, всякий раз в вечной красе изведанных тобою мест открывается и западает в душу новое, прекрасное, бодрящее. Спокойные птицы в глубоком небе, ослепительное сверканье раздольного плеса, ликующее буйство необыкновенно яркой зелени и наплывающая с дальних морских просторов свежесть соленого, крепнущего ветра.
Благодатный край обилия солнца, край, овеянный дыханием моря!
Ещё есть замечательная особенность у волжского низовья: что ни село, бугор или островок, то свое поэтическое предание или легенда, близкие к были. В них — живучие отзвуки давно минувших времен. Некогда в краю рыбаков на быстрых водах белелись разинские «волны парусочки». Волжские и каспийские рыбаки помогали разницам в их морском походе. Вам расскажут, что здесь атаман казацкой вольницы раскидывал свой походный лагерь и здесь был его наблюдательный пост, а там-де он под строгой тайной зарыл морскую лодку, наполненную золотом и драгоценным оружием. С именем Степана Разина связаны история и названия ряда рыбачьих сел: Разино, Житное, в которых, по преданию, были стоянки донской вольницы; Караульное — где находился разинский караул…
А вот села Маячное, Вышка. Здесь были маяки, указывающие рыбакам вход с моря в дельту Волги. В селе Ватажке, у речки Ватажки, располагались рыбопромысловые ватаги. Села Лебяжьи — свидетельство изобилия птиц, богатства природы. Есть речка Чилимка, славящаяся водяным орехом — чилимом. Есть ильмень чебашный (чебак — местное название лотоса); местонахождение этого ильменя — подтверждение того, что заросли лотоса, составляющие гордость каспийцев, когда-то распространялись не только в приморье, как ныне, но и в верхней части дельты Волги. Есть речка Быстренькая — память о годах бурного половодья.
Русские люди жили на берегах Нижней Волги и Каспия, «в сторонке астраханской», с незапамятных времен. В столице Золотой орды Сарай-Берке (построенной в конце XIII века) были не только мечети, но и православная церковь. Были местные мастера, умевшие строить лодки для плавания на Каспии, умевшие рыбачить, их искусство перенимали астраханские татары. А в 1554 году астраханский хан Дербыш-Алей обязался предоставить русским рыболовам право «безданно и безъявочно» заниматься рыбной ловлей в Волге от Казани до Каспийского моря.
После присоединения Астраханского татарского царства к русскому государству, когда вся Волга стала русской, население края начало быстро пополняться. Строились форпосты для охраны водного пути, главное же пополнение шло за счет беглых крепостных крестьян. «Нечем платить долгу — бегу на Волгу» — гласила старинная пословица. Особенно велик был приток населения в низовья с середины XVIII века, а затем после отмены крепостного права и почти до конца XIX века. Сюда бежали крестьяне — нижегородцы, вятичи, пензенцы и другие, бурлаки, вольный люд, что «шатался-мотался по рекам глубоким и по степям широким». Так на притоках Волги, на ее камышовых островах и на береговой полосе приморья стихийно возникали десятки сел.
Многие пришельцы селились у Бэровских бугров (длинные и высокие песчано-глинистые бугры, что тянутся по дельте с востока на запад); бугры предохраняли от половодья и опустошительного ветра с моря — штормовой моряны.
Береговая полоса приморья славилась как пристанище вольных морских ловцов (рыбаков). Их временные станы превращались в людные села.
Старейшие селения в дельте Волги — рыбацкие села Красный Яр, Бирючья Коса, Тишково, Каралат, Цветное, Оля… Характерно первоначальное название села Тишково — Самовольный поселок. Здесь росли потомственные каспийские рыбаки, обычно красноловцы, — добытчики осетровых рыб и охотники-тюленщики. Отсюда выходили мастера-кормщики (по-местному «корщики»).
В привольном Астраханском крае крепостные беглецы долгие годы вели отчаянную жизнь: скитались по морским островам, «промыслом звериным питаясь», или основывали «самовольные поселки». И здесь они испытывали притеснения: то их снова обращали в крепостное рабство, то в бесправных «работных людей». Их потомки, поставляя рыбу для пол-России, попадали в полную зависимость от тех, кто владел рыбным промыслом, кто диктовал цены на улов, — от купцов, «процентщиков», капиталистов.
«Если посмотреть на карту, Каспий и Волга представляются, как ковш с ручкой — половником. К этому ковшу тянулись купцы», — писал писатель Александр Черненко в своей повести «Моряна».
Владельцами богатых рыбою вод являлись сначала монастыри, потом феодально-крепостные владетели, получавшие рыбные угодья в подарок от царей, затем откупщики, крупные рыбопромышленники.
В книге Н. Флеровского (В. В. Берви) «Положение рабочего класса в России» читаем: «Капиталисты на рыбных водах богатеют даже быстрее, чем золотопромышленники, и рыбная ловля дает относительно на одну треть более миллионеров».
Рыбопромышленники захватывали побережье Северного Каспия с прилегающими водами, и вольные рыбаки уходили промышлять к заливу Мертвый Култук, к острову Чечень, к восточному берегу Каспия. Туда, к Мангышлаку, где был богатый промысел красной рыбы, находили пути еще с начала XVII века. Плавание было опасное: грозили частые и сильные штормы, а главное — нападения кочевников-«трухменцев». Кочевники, платившие дань хивинскому хану, захватывали рыбаков в плен, продавали в неволю в Хиву. Русские суда, отряды казаков посылались для охраны рыбаков. С 1840 года, после похода русских войск в Хиву, опасность плена и неволи миновала. В 1846 году Мангышлак был присоединен к России. Теперь уже туда плыли тысячи рыбачьих судов.
Памятью о том времени являются песни о «трухменской неволе», предания о том, как рыбаки бесстрашно отбивались от кочевников и бежали из плена. На каспийском взморье есть село Оля, основали его бывшие в хивинском плену русские рыбаки.
В борьбе со стихией закалялись люди отважные, предприимчивые, изобретательные. В дельте Волги они рыбачили в бурное половодье. В море выходили в парусниках на весновку — ранней весной, когда еще не разошлись льды, зимой отправлялись на ледовый промысел за белорыбицей, за тюленем, что было сопряжено с опасностью оказаться на «относных» (дрейфующих) льдинах. То одолевал ветер-верховец, то грозная моряна, в иные годы внезапно поднимавшая воду в дельте на два и более метра. Сотни моряков гибли на штормовом Каспии.
Федор Гладков в повести «Вольница» рассказал о том, как каспийские рыбаки дореволюционного времени восставали против судьбы, не желая мириться со стихией моря. Гордый духом Иван Буяныч промышлял и в шторм.
И в песне, сложенной каспийцами, есть мужественные слова:
Источник
Текст песни Камила — Домик над рекой
Просмотров: 641
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Текст песни
Над водой, наклонилась ива Журавли куда то в даль зовут Верю я, что за ними следом Улететь, могу я в дальний путь Говорит мне мама у порога Слушай голос сердца и поверь Если ты, отправишься в дорогу Для тебя всегда открыта дверь
Я спешу, в домик над рекою Ты стоишь, встречая у ворот Полечу, снова за мечтою Над водой и сердце запоёт
Мамин голос мягккий и глубокий Слушал я, наслушатся не мог Всё пройдёт и моя дорога К отчему порогу приведёт, Всё пройдёт и моя дорога К отчему порогу приведёт.
А когда, горько встанет И беда, вдруг предёт Вспомнюя, домик, над рекою И твоя любовь меня спасёт.
И мамина любовь меня спасёт..
Перевод песни
Over the water, the willow bent down Cranes somewhere in the distance call I believe that they are followed Fly away, I can go the long way My mother tells me at the doorstep Listen to the voice of the heart and believe If you, go on the road You always have a door open
I’m in a hurry to the little house over the river You stand, meeting at the gate I’ll fly, again for a dream Above the water and my heart sings
Mother’s voice is soft and deep I listened, I could not listen enough All will pass and my road By otcheshemu threshold will lead, All will pass and my road By otcheshemu threshold will result.
And when, it will bitterly arise And the trouble, suddenly predyot Remembering, a house, over the river And your love will save me.
