Братья Стругацкие
Романы > Обитаемый остров > страница 73
— Наше благословение и наше проклятие, — проговорил он. — Счастье нашего государства и горе его правителей… Массаракш, я ужасно рад, что вы живы, Мак. Должен вам сказать, что дело, по которому вы проходили, было одним из немногих в моей карьере, оставивших у меня чувство досадной неудовлетворенности… Нет-нет, не пытайтесь отрицать, — по букве закона вы были виновны, с этой стороны все в порядке… вы напали на башню, кажется, убили гвардейца, за это, знаете ли, по головке не гладят. Но вот по существу… Признаюсь, рука у меня дрогнула, когда я подписывал ваш приговор. Как будто я приговаривал ребенка, не обижайтесь. В конце концов, ведь это была затея скорее наша, чем ваша, и вся ответственность…
— Я не обижаюсь, — сказал Мак. — И вы не далеки от истины: выходка с этой башней была ребяческая… Во всяком случае, я благодарен прокуратуре за то, что нас тогда не расстреляли.
— Это было все, что я мог сделать, — сказал прокурор. — Помнится, я был очень огорчен, узнав о вашей гибели… — он засмеялся и дружески стиснул локоть Мака. — Чертовски рад, что все кончилось так благополучно. Чертовски рад сделать знакомство… — Он поглядел на часы. — Слушайте, Мак, а почему вы здесь? Нет-нет, я не собираюсь вас арестовывать, это не мое дело, пусть теперь вами занимается военная комендатура. Но что вы делаете в этом институте? Разве вы химик? Да еще… — Он показал пальцем на шеврон.
— Я — все понемножку, — сказал Мак. — Немножко химик, немножко физик…
— Немножко подпольщик, — сказал прокурор, благодушно смеясь.
— Очень немножко, — решительно сказал Мак.
— Немножко фокусник… — сказал прокурор.
Мак внимательно посмотрел на него.
— Немножко фантазер, — продолжил прокурор, — немножко авантюрист…
— Это уже не специальности, — возразил Мак. — Это, если угодно, просто свойства всякого порядочного ученого.
— И порядочного политика, — сказал прокурор.
— Редкостное сочетание слов, — заметил Мак.
Прокурор вопросительно посмотрел на него, потом сообразил и снова засмеялся.
— Да, — сказал он. — Политическая деятельность имеет свою специфику. Политика есть искусство отмывать дочиста очень грязной водой. Никогда не опускайтесь до политики, Мак, оставайтесь со своей химией… — Он посмотрел на часы и с досадой сказал: — Ах, проклятье, совершенно нет времени, а так хотелось бы с вами поболтать… Я смотрел ваше досье, вы — любопытная личность… Но вы, вероятно, тоже сильно заняты…
— Да, — сказал умница Мак. — Хотя, конечно, не так сильно, как государственный прокурор.
— Ну вот, — произнес прокурор, снова засмеявшись. — А ваше начальство уверяет нас, будто вы работаете днем и ночью… Я, например, не могу сказать этого о себе. У государственного прокурора случаются свободные вечера… Вы удивитесь, но у меня есть к вам масса вопросов, Мак. Признаться, я хотел побеседовать с вами еще тогда, после процесса. Но — дела, бесконечные дела…
— Я к вашим услугам, — сказал Мак. — Тем более, что у меня тоже есть к вам вопросы.
Ну-ну! — мысленно одернул его прокурор, — не надо так откровенно, мы здесь не одни. Вслух он сказал, просияв:
— Прекрасно! Все, что в моих силах… А теперь — прошу меня простить, бегу…
Он пожал огромную ладонь своего Мака, уже пойманного Мака, окончательно попавшегося на удочку Мака, он прекрасно мне подыгрывал, он несомненно хочет встретиться, и сейчас я его подсеку… Прокурор остановился в дверях, щелкнул пальцами и сказал, повернувшись:
— Позвольте, Мак, а что вы делаете сегодня вечером? Я только что сообразил, что у меня сегодня свободный вечер…
— Сегодня? — сказал Мак. — Ну, что же… Правда, сегодня у меня…
— Приходите вдвоем! — воскликнул прокурор. — Еще лучше — я познакомлю вас с женой, получится прекрасный вечер… Восемь часов — вас устроит? Я пришлю за вами машину. Договорились?
Договорились.
Договорились! — ликуя, думал прокурор, обходя последние лаборатории отдела, улыбаясь, похлопывая и пожимая. Договорились! — думал он, подписывая акт в кабинете у Головастика. Договорились, массаракш, договорились! — кричал он про себя торжествующе по дороге домой.
Он отдал распоряжение шоферу. Он приказал референту сообщить в Департамент, что господин прокурор занят… никого не принимать, отключить телефоны и вообще убираться к дьяволу с глаз долой, но так, впрочем, чтобы все время оставаться под рукой. Он вызвал жену, поцеловал ее в шею, вскользь припомнив, что не виделись они уже дней десять, и попросил ее распорядиться насчет ужина, хорошего, легкого, вкусного ужина на четверых, быть за столом паинькой и приготовиться встретить очень интересного человека. И побольше вин, самых лучших и разных.
Потом он заперся в кабинете, опять выложил на стол дело в зеленой папке и принялся продумывать заново, с самого начала. Его обеспокоили только один раз: курьер из Военного департамента принес последнюю фронтовую сводку. Фронт развалился. Кто-то надоумил хонтийцев обратить внимание на заградотряды, и вчера ночью они расстреляли и уничтожили атомными снарядами до девяноста пяти процентов танков-излучателей. О судьбе прорвавшейся армии сведений больше не поступало… Это был конец. Это был конец войне. Это был конец генералу Шекагу и генералу Оду. Это был конец Очкарику, Чайнику, Туче и другим, помельче. Очень возможно, что это был конец Свекору и Шурину. И уж конечно это был бы конец Умнику, если бы Умник не был умником…
Он растворил сводку в стакане с водой и пошел ходить кругами по кабинету. Он испытывал огромное облегчение. Теперь он по крайней мере точно знал, когда его вызовут наверх. Сначала они покончат со Свекром и будут не меньше суток выбирать между Дергунчиком и Зубом. Затем им придется повозиться с Очкариком и Тучей. Это еще сутки. Ну, Чайника они прихлопнут мимоходом, а вот генерал Шекагу один отнимет у них не меньше двух суток. А потом и только потом… Потом у них уже больше не будет никакого «потом»…
Он не выходил из кабинета до самого приезда гостя.
Гость произвел исключительно приятное впечатление. Он был великолепен. Он был настолько великолепен, что прокурорша, баба холодная, светская в самом страшном смысле слова, давным-давно в глазах прокурора уже не женщина, а старый боевой товарищ, при первом взгляде на Мака сбросила лет двадцать и вела себя чертовски естественно — она не могла бы вести себя естественнее, даже если бы знала, какую роль должен сыграть Мак в ее судьбе.
— А почему вы один? — удивилась она. — Муж заказал ужин на четверых…
— Да, действительно, — подхватил прокурор, — я понял так, что вы придете со своей дамой, я помню эту девушку, она из-за вас чуть не попала в беду…
— Она попала в беду, — сказал Мак спокойно. — Но об этом мы поговорим потом, с вашего разрешения. Куда прикажете идти.
Ужинали долго, весело, много смеялись, немножко пили. Прокурор рассказывал последние сплетни — разрешенные и рекомендуемые к распусканию Департаментом общественного здоровья. Прокурорша очень мило загибала нескромные анекдотцы, а Мак в юмористических тонах описал свой полет на бомбовозе. Хохоча над его рассказом, прокурор с ужасом думал, что бы сейчас с ним было, если бы хоть одна ракета попала в цель…
Когда все было съедено и выпито, прокурорша извинилась и предложила мужчинам доказать, что они способны просуществовать без дамы хотя бы час. Прокурор воинственно принял этот вызов, схватил Мака под руку и повлек его в кабинет угощать вином, которое имели возможность дегустировать всего три или четыре десятка человек в стране.
Они расположились в мягких креслах по сторонам низенького столика в самом уютном углу кабинета, пригубили драгоценное вино и посмотрели друг на друга. Мак был очень серьезен. Умница Мак явно знал, о чем пойдет разговор, и прокурор вдруг отказался от первоначального плана беседы, хитроумной, изматывающей, построенной на полунамеках, рассчитанной на постепенное взаимопризнание. Судьба Рады, интрига Странника, козни Отцов — все это не имело никакого значения. Он с удивительной, доводящей до отчаяния отчетливостью осознал, что все его мастерство в такого рода беседах окажется лишним с этим человеком. Мак либо согласится, либо откажется. Это было предельно просто, так же, как и то, что прокурор либо будет жить, либо будет раздавлен через несколько дней. У него дрогнули пальцы, он поспешно поставил рюмку на столик и начал без всяких предисловий:
Источник
«Обитаемый остров» цитаты из книги
Политическая деятельность имеет свою специфику. Политика есть искусство отмывать дочиста очень грязной водой. Никогда не опускайтесь до политики, Мак, оставайтесь со своей химией.
Сосед слева стонал и взвизгивал во сне, – он был обречен и спал, может быть, последний раз в жизни. И все они вокруг, всхрапывающие, сопящие, ворочающиеся, спали, наверное, последний раз в жизни. Мир был тускло-желт, душен, безнадежен. Стучали колеса, вопил паровоз, несло гарью в маленькое зарешеченное окошечко, а за окошечком проносилась унылая безнадежная страна, страна беспросветных рабов, страна обреченных, страна ходячих кукол.
Странно устроен человек: если перед ним лестница, ему обязательно надо вскарабкаться на самый верх. На самом верху холодно, дуют очень вредные для здоровья сквозняки, падать оттуда смертельно, ступеньки скользкие, опасные, и ты отлично знаешь это, и все равно лезешь, карабкаешься – язык на плечо.
Конечно, если тебе двадцать лет, если ты ничего толком не умеешь, если ты толком не знаешь, что тебе хотелось бы уметь, если ты не научился еще ценить свое главное достояние – время, если у тебя нет и не предвидится каких-либо особенных талантов, если доминантой твоего существа в двадцать лет, как и десять лет назад, остается не голова, а руки да ноги, если ты настолько примитивен, что воображаешь, будто на неизвестных планетах можно отыскать некую драгоценность, невозможную на Земле, если, если, если… то тогда – конечно. Тогда бери каталог, раскрывай его на любой странице, ткни пальцем в любую строчку и лети себе.
– Это уже не специальности, – возразил Мак. – Это, если угодно, просто свойства всякого порядочного ученого. – И порядочного политика, – сказал прокурор. – Редкостное сочетание слов, – заметил Мак.
Государственная идеология в Стране Отцов построена на идее угрозы извне. Сначала это было просто вранье, придуманное для того, чтобы дисциплинировать послевоенную вольницу, потом те, кто придумал это вранье, ушли со сцены, а наследники их верят и искренне считают, что Хонти точит зубы на наши богатства.
Но сейчас Неизвестным Отцам выгодно нас травить, это отвлекает народ от внутренних проблем, от коррупции финансистов, загребающих деньги на военных заказах и на строительстве башен. Если бы нас не было, Отцы бы нас изобрели.
Ничего у них нет, кроме штыков, и ничего они не хотят, кроме власти.
Такое уж время, когда милосердие оборачивается жестокостью и только в жестокости заключено истинное милосердие. Закон беспощаден, но мудр.
Служить здесь опасно, и климат нездоровый, и паек очень уж однообразный – одни консервы, но все равно… Здесь, во всяком случае, точно знаешь, что ты нужен, что без тебя не обойтись, здесь ты на свою грудь принимаешь зловещий напор с Юга и чувствуешь этот напор: одних друзей сколько здесь похоронил – вон за поселком целая роща шестов с ржавыми шлемами… А с другой стороны – столица. Туда какого-всякого не пошлют, и раз уж посылают, то не отдыхать.
Выродки как были выродки, так и остались. Как они получали деньги от врага, так и получают. Вот в прошлом году, например, накрыли одну компанию за городом – у них целый подвал был набит денежными мешками. Откуда у честного человека могут быть такие деньги? Они не промышленники, не банкиры… да сейчас и у банкиров таких денег нет, если этот банкир настоящий патриот.
Большинство стремится подавить оппозицию меньшинства. Смертная казнь, каторга… Для меня это отвратительно, но как же иначе. А в чем, собственно, оппозиция? Да, они ненавидят существующий строй. Но что они делают конкретно? Ни слова об этом не было сказано. Странно… Словно судьи заранее сговорились с обвиняемыми, и обвиняемые ничего не имеют против.
Источник
Новое в блогах
13 АФОРИЗМОВ ВЕЛИКИХ О ПОЛИТИКЕ И ПОЛИТИКАХ
Подборка цитат, которые сейчас очень актуальны. Ими можно поделиться в соцсети, выразить свое отношение к происходящему. Всегда приятно знать, что великие думали о политике так же, как и мы.
Политика – это искусство отмывать дочиста очень грязной водой.
Аркадий Стругацкий, советский писатель-фантаст
Люди, которые голосуют за неудачников, воров, предателей и мошенников, не являются их жертвами. Они соучастники.
Джордж Оруэлл, британский писатель и публицист
Если вы не можете хотя бы дважды в неделю разглагольствовать о нравственности перед обширной и вполне безнравственной аудиторией, политическое поприще для вас закрыто.
Оскар Уайльд, английский поэт, драматург, писатель и философ
Политик не должен быть слишком умен. Очень умный политик видит, что большая часть стоящих перед ним задач совершенно неразрешима.
Станислав Лем, польский писатель-фантаст и философ
В любую эпоху самых злостных представителей рода человеческого следует искать среди народных вождей.
Томас Маколей, английский историк и государственный деятель
Опасно быть правым, когда правительство ошибается.
Вольтер, один из крупнейших французских философов-просветителей XVIII века
В политике приходится предавать свою страну или своих избирателей. Лично я предпочитаю второе.
Генерал Шарль де Голль, французский военный и государственный деятель
Не идите в политику, если кожа у вас чуть потоньше, чем у носорога.
Франклин Рузвельт, 32-й президент США, возглавлял США во время мирового экономического кризиса и Второй мировой войны.
В эпохи народного подъема пророки бывают вождями; в эпохи упадка вожди становятся пророками.
Григорий Ландау, российский журналист и политический деятель
Должно стараться иметь большинство на своей стороне: не оскорбляйте же глупцов.
Александр Пушкин, наше всё
Лучший аргумент против демократии — пятиминутная беседа со средним избирателем.
Уинстон Черчилль, премьер-министр Великобритании в 1940—1945 и 1951—1955 годах
Дела идут всё хуже, власть глупеет на глазах, при непрерывной смене функционеров уровень каждого следующего призыва всё ниже.
Владимир Иванович Вернадский, русский и советский учёный, естествоиспытатель, мыслитель и общественный деятель
Если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму. Горе вам, вожди слепые…
Из Библии Мф. 15: 14; 23: 16
Источник
LiveInternetLiveInternet
—Ссылки
—Видео
—Музыка
—Метки
—Рубрики
- Видео (2382)
- Времена года, атмосферные явления, стихии (452)
- Гадания, астрология (521)
- Дача, сад, огород, растения, цветы (1531)
- Животные, зверьё (1216)
- Животные хищники (109)
- Кошки, кошачьи (527)
- Собаки (215)
- Жизнь, красота, здоровье, лечение, народные рецепт (2797)
- Жилище, дом, комфорт, мебель, декор, интерьер (1907)
- Интересное на планете (1363)
- Компьютер, интернет, подсказки (3381)
- Анимация, мультики, блестяшки (816)
- Сайты разные, подсказки (1727)
- Фоны, обои, картинки, «обойная фабрика» (1503)
- Космос (219)
- Кулинарные рецепты, домашняя кухня, рецептик, еда (2662)
- Магия, заговоры, заклинания, мистика (239)
- Наука, искусство, мода, история, культура, архитек (7351)
- Его величество Театр (275)
- Живопись, художники (2463)
- Кино, фильмы, роли, актеры, актрисы (587)
- Литература, изыски, цитаты, афоризмы, полиграфия (2085)
- Музыка, вокал, инструменталка (1763)
- Наука, искусство, мода, история, культура, архитек (98)
- Праздники, открытки, подарки (2301)
- Новый год, Рождество, зима (765)
- Природа, пейзажи (1325)
- Путешествия по странам и городам (3711)
- Р е л и г и я, вера, молитвы, иконы (1269)
- Разное (2717)
- Рукоделие, мода, самоделки, hand-made, переделки, (3088)
- Спорт (89)
- Фото (1379)
- Цветы, уход, цветочная анимация (920)
—Цитатник
Пробуждение сознания или электронно-цифровой концлагерь? Нет ничего сильнее идеи, время кот.
Игорь Гундаров: «Люди нам поверили, и я горжусь тем, что у нас такой низкий урове.
Тик-так, тик-так — тикают часики. Мы проводили Старый Год, всё по-классике Пять м.
Смешал, испёк – готово! Пирог с насыщенным шоколадным вкусом, с глазурью и орешкам.
Леонид Либкинд – удивительный человек с удивительной судьбой. Родился в Харькове, получил о.
Источник
