Сколько это один лье под водой

«20 000 лье под водой». Сколько это в километрах и существуют ли такие глубины на Земле

150 лет назад французский писатель Жюль Верн опубликовал одно из своих главных произведений и, пожалуй, один из величайших научно-фантастических романов всех времен и народов – » Двадцать тысяч лье под водой «.

Каждый из нас сталкивался если не с самим романом, то хотя бы с «культурным следом», который он после себя оставил. Взять хотя бы знаменитую рок-группу » Наутилус Помпилиус «, названную как раз в честь таинственного подводного корабля, на котором капитан Немо бороздил океанские глубины.

Кстати, немногие знают, но этот самый капитан Немо первоначально задумывался автором как польский аристократ , который борется с гнётом Российской Империи (Польша в годы написания романа была частью России). Вот так вот. И здесь без русских не обошлось 🙂

Ну, это ладно. Русофобские замашки Жюля Верна давно известны. Нас же сейчас интересует другой вопрос:

– А 20 000 лье – это вообще сколько?

Ну, тут все просто. Лье (льё) – старинная французская мера длины, привязанная к длине меридиана.

• На суше лье равно 1/25 доле градуса дуги
• На море – 1/20 доле градуса

Соответственно, сухопутное лье – это 4,44 км (примерно), а морское – 5,55 км (порядка 3 морских миль).

В общем, даже если мы возьмем сухопутный вариант, то получится, что 20 000 лье – это почти 89 000 километров!

Кстати, на русском языке роман изначально издавался под названием «80 000 вёрст под водой», а после революции – «80 000 километров под водой».

Но откуда Жюль Верн взял такие цифры? Ведь в его времена было прекрасно известно, что весь диаметр Земного шара не превышает 13 000 км , а максимальная глубина океанов – в сотни раз меньше.

И даже если представить какую-то выдуманную планету, где реально имеется глубина в 80 000 километров, то давление на такой глубине (с учетом еще и более сильной гравитации) сожмет любую подводную лодку до размера наперстка 🙂

И вот тут я хочу заранее извиниться, если вы всё это знали и без меня, а сейчас напрасно тратите время, но просто я этого факта не знал до недавнего времени:

20 000 лье в романе – это не глубина, а расстояние

Да-да, я всегда думал, что речь именно о глубине. По крайней мере, именно на такую мысль наталкивает русский перевод названия романа. В самом деле, ведь если мы слышим фразы:

• 10 метров под землей
• 30 метров над водой
• 100 метров под водой и т.д.

То наше воображение рисует скорее вертикальную шкалу, чем горизонтальную. Но Жюль Верн имел в виду именно горизонтальное перемещение .

То есть 89 000 километров – это расстояние, которое преодолела лодка капитана Немо. Чуть больше двух экваторов Земли.

Если же говорить именно о глубинах, то в романе они тоже упоминаются, но максимальная из них – «всего» 4 лье. Кавычки тут использованы не случайно, потому как 4 лье – это почти 18 км , что в 3 раза больше средних глубин Мирового океана и в 1,6 больше глубины Марианской впадины.

Такие вот интересные расчеты. если вам было интересно, то на канале « Объясняю на пальцах » вы найдете много похожего материалы. Спасибо за ваше драгоценное внимание и до связи!

Источник

Сколько в 1 льё километров? «20000 льё под водой» Жюль Верн — это сколько?

Как по-русски будет правильно: льё или лье?

Правильно будет и так и так. В разных источниках указано различное произношение этого слова. Можно пользоваться более удобным для вас. Раз разговор идет про «20 тысяч лье под водой» Жюль Верна, то нужно говорить про морское лье. При пересчете на километры это 5 км 557 метров. 20 тысяч морских лье это 111 тысяч км.

В данном случае речь идет о почтовом лье, а это несколько меньше четырех километров. Кстати, есть и другое названия этой книги «80 000 километров под водой». Это название используют в переводах книги на другие языки.

Во первых, Жюль Верн не был сугубо сухопутным человеком (только своих яхт за жизнь он имел не менее 3х), он очень много путешествовал по морю. Во-вторых, тематика повествования исключительно морская! Если учесть, что автор приводил очень точные факты и морские термины, то и лье, очевидно, должен быть морским. Однако правильный перевод французского слова из оригинального названия — ЛИГА — старинная французская мера длины, которая ровно в 1000 раз меньше чем лье!!

Льё или лье — это старинная французская единица измерения расстояния.

1 льё сухопутное равно 4445 метров, однако в морском измерении, получается другая длина и равняется оно 5557 метрам.

Так же есть и почтовое лье и оно равно 3898 метрам.

Отвечая на ваш вопрос, можно получить что 20000 льё это 111км 140м.

Тут все дело в том, что во Франции существует сухопутное, морское и почтовое лье, как единицы измерения.

Морское лье действительно составляет примерно 5555 метров.

Однако, Жюль Верн имел в виду почтовое лье, а не морское.

Просто многие решили, что если произведение на морскую тематику, то и лье будет морское.

Однако, это не так. Лье было взято именно почтовое, и по сему вначале произведение Жюль Верна выходило под названием «80 000 км под водой».

Каждое агенство по предоставлению услуг частного детектива имеет свои расценки , примерно вот такие :

наружное наблюдение — 1000 р в час

поиск информации по открытым источникам 5 000 р

создание социально-психологического портрета личности 4 000 р

проверка » особых » обстоятельств ведения бизнеса 120 000 р

проверка юридических лиц 12 000 р

проверка физических лиц 7 000 р

проверка достоверности маршрута командировок — 10 000 р в день

Всё зависит еще от сложности ситуации и требований к сыщику .

Как правило , агенство заключает договор , только после выяснения всех деталей и тогда устанавливается окончательная сумма , но и она может меняться из-за форс-мажорных обстоятельств .

Гранаты бывают очень разные по сортам, размерам, есть с косточками, есть совсем без косточек. Так что можно лишь приблизительно сказать сколько косточек в гранате. Если гранат бескостные, то можно сказать точнее- 0 косточек. А если с косточками, то их приблизительно 200.

В данный момент в игру Counter Strike Global Offensive играет более 3 миллиона игроков. С каждым днем количество игроков растет, игра становится популярна, много игроков покидают нашу старую CS 1.6, так как она уже не актуальна — все турниры проводятся теперь в CS:GO. Количество игроков онлайн можно всегда посмотреть запустив саму игру. После открытия Вы сами увидите, где показывает количество игроков.

Лекарственный препарат «Канефрон» используют при заболеваниях в урологии, назначают его в следующих случаях:

Заболевания являются серьезными, поэтому не стоит его применять для лечения самостоятельно.

Таким образом, лечащий врач должен вам назначить срок приема.

Если рассматривать общие рекомендации по приему, то они указывают, что принимать препарат можно в течение полугода, с небольшими перерывами. Курс должен состоять из приема канефорона в течение четырех недель, а затем одни неделя перерыва и снова повторяется такой прием. Даже возможно прием этого лекарства в течение 5-6 лет, но под строгим присмотром врача, обязательно узнавайте у него сколько вам времени нужно его пить.

Давайте посчитаем. Школьная форма — минимум 2 тысячи, спортивная форма 1,5 тысячи, обувь (три пары) по тысячи, куртка — 3000 р, головной убор- 1000, парадная форма — 3000 рублей, портфель (ранец) 600 р, учебные пособия, тетради, карандаши и так далее — еще 3000 р, букет 500 р, кроме этого еще в каждой школе родители отдают от 1000 до 5000 р в школьный фонд.

Источник

Двадцать тысяч лье под водой — Жюль Верн

Пере­вод Игна­тия Петрова.

Источ­ник тек­ста: Верн Ж. 80000 кило­мет­ров под водой. — Кау­нас: Госу­дар­ствен­ное изда­тель­ство худо­же­ствен­ной лите­ра­туры Литов­ской ССР, 1951. — 419 с.

Часть первая

Глава первая. Движущийся риф

1866 год озна­ме­но­вался необы­чай­ными про­ис­ше­стви­ями, память о кото­рых, веро­ятно, и по сей день жива у мно­гих. Слухи об этих собы­тиях воз­бу­дили любо­пыт­ство среди насе­ле­ния кон­ти­нен­тов и взбу­до­ра­жили жите­лей пор­то­вых горо­дов; но осо­бенно встре­во­жили они моря­ков. Купцы, судо­вла­дельцы, капи­таны, шки­перы, воен­ные моряки, даже пра­ви­тель­ства ряда госу­дарств Ста­рого и Нового Света – все были чрез­вы­чайно заин­те­ре­со­ваны одним фено­ме­ном [1] .

В тот год несколько кораб­лей повстре­чали в море какой-то длин­ный, вере­те­но­об­раз­ный пред­мет; раз­ме­рами и быст­ро­той пере­дви­же­ний он зна­чи­тельно пре­вос­хо­дил кита; ино­гда Он излу­чал яркий свет.

Записи в бор­то­вых жур­на­лах раз­ных кораб­лей мало раз­ни­лись при опи­са­нии внеш­но­сти этого пред­мета или суще­ства и еди­но­гласно отме­чали неслы­хан­ную быст­роту его пере­дви­же­ния. Пред­по­ла­гали, что это кит. Однако ни одна из извест­ных науке раз­но­вид­но­стей китов не дости­гала таких раз­ме­ров. Ни Кювье, ни Ласе­пед, ни Дюме­риль, ни Катр­фаж [2] не пове­рили бы в суще­ство­ва­ние такого чудо­вища, пока не уви­дели бы его соб­ствен­ными глазами.

Неко­то­рые оче­видцы опре­де­ляли его длину в две­сти англий­ских футов [3] и это было явное пре­умень­ше­ние; зато дру­гие наде­лили его дли­ной в три мили при ширине в одну милю, что пред­став­ляло бес­спор­ное пре­уве­ли­че­ние. Несмотря на эти про­ти­во­ре­чия, под­водя итоги мно­го­чис­лен­ным сооб­ще­ниям, можно было смело заявить, что это суще­ство, если только оно суще­ствует в дей­стви­тель­но­сти, несрав­ненно больше всех извест­ных зоо­ло­гам живот­ных. А между тем нельзя было сомне­ваться в его суще­ство­ва­нии – этот факт был неоспоримым.

Есте­ственно, что при свой­ствен­ной чело­ве­че­ству склон­но­сти увле­каться загад­ками весь мир был до край­но­сти взвол­но­ван этими сообщениями.

20 июля 1866 года паро­ход “Губер­на­тор Хигин­сон”, при­над­ле­жа­щий Каль­кутт­скому паро­ход­ному обще­ству, встре­тил эту дви­жу­щу­юся массу невда­леке от восточ­ного берега Австралии.

Сперва капи­тан Бек­кер решил, что он обна­ру­жил неот­ме­чен­ный на карте риф и хотел было уже при­сту­пить к точ­ному опре­де­ле­нию его гео­гра­фи­че­ских коор­ди­нат [4] , как вдруг из недр стран­ного пред­мета вырва­лись два столба воды и со сви­стом взле­тели на пол­то­раста футов вверх. Если только это не было извер­же­нием под­вод­ного гей­зера [5] , “Губер­на­тор Хигин­сон”, оче­видно, наткнулся на какое-то неиз­вест­ное мор­ское мле­ко­пи­та­ю­щее, выбра­сы­ва­ю­щее из нозд­рей столбы воды, сме­шан­ной с паром.

23 июля 1866 года в Тихом оке­ане это стран­ное суще­ство заме­тили с палубы паро­хода “Хри­сто­фор Колумб”, при­над­ле­жа­щего Вест-Индскому и Тихо­оке­ан­скому паро­ход­ному обще­ству. Ясно было, что этот уди­ви­тель­ный кит дей­стви­тельно обла­дает спо­соб­но­стью пере­ме­щаться с чудо­вищ­ной ско­ро­стью, ибо на про­тя­же­нии трех дней “Губер­на­тор Хигин­сон” и “Хри­сто­фор Колумб” видали его в двух точ­ках зем­ного шара, отсто­я­щих одна от дру­гой на семь­сот мор­ских миль!

Через пят­на­дцать дней паро­ходы “Гель­ве­ция” Наци­о­наль­ной ком­па­нии и “Ханаан” ком­па­нии “Роял Мейл”, встре­тив­ши­еся в Атлан­ти­че­ском оке­ане между Аме­ри­кой и Евро­пой, обна­ру­жили “чудо­вище” под 42°15′ север­ной широты и 60°35′ запад­ной дол­готы (от Грин­вича). Капи­таны обоих паро­хо­дов опре­де­лили мини­маль­ную длину мле­ко­пи­та­ю­щего в три­ста пять­де­сят англий­ских футов. “Ханаан” и “Гель­ве­ция”, каж­дый раз­ме­ром в три­ста два­дцать пять футов от фор­штевня [6] до ахтер­ште­веня были меньше его. Между тем самые круп­ные киты, встре­чав­ши­еся в рай­оне Але­ут­ских ост­ро­вов, нико­гда не пре­вы­шали ста пят­на­дцати футов в длину.

Эти сооб­ще­ния и сле­до­вав­шие одно за дру­гим изве­стия о том, что транс­ат­лан­ти­че­ский паро­ход “Перейра” также наблю­дал чудо­вище, что корабль “Этна” столк­нулся с ним, нако­нец, про­то­кол, состав­лен­ный офи­це­рами фран­цуз­ского фре­гата “Нор­ман­дия”, и обсто­я­тель­ный отчет, посту­пив­ший в англий­ское адми­рал­тей­ство от коман­дира судна “Лорд Клайд” Фитц-Джемса, – все это до край­но­сти встре­во­жило обще­ствен­ное мне­ние. В неко­то­рых стра­нах над фено­ме­ном только сме­я­лись, но в госу­дар­ствах серьез­ных и поло­жи­тель­ных – в Англии, Аме­рике и Гер­ма­нии – им живо заинтересовались.

Во всех сто­ли­цах чудо­вище стало мод­ной темой раз­го­во­ров. О нем пели песни с эст­рад, кари­ка­туры на него печа­та­лись в жур­на­лах, его выво­дили в теат­раль­ных пред­став­ле­ниях. Во всех газе­тах появи­лись рисунки, изоб­ра­жав­шие вымыш­лен­ных и дей­стви­тельно суще­ство­вав­ших гигант­ских живот­ных – от страш­ного белого кита при­по­ляр­ных вод до фан­та­сти­че­ских ось­ми­но­гов, спо­соб­ных якобы охва­тить сво­ими щупаль­цами пяти­сот­тон­ный корабль и увлечь его на дно мор­ское. Из архи­вов спешно выка­пы­ва­лись ста­рин­ные доку­менты, сви­де­тель­ства древ­них – Ари­сто­теля, Пли­ния [7] , – допус­кав­ших воз­мож­ность суще­ство­ва­ния мор­ских чудо­вищ, рас­сказы нор­веж­ских море­пла­ва­те­лей, сооб­ще­ния Пауля Гег­геды и, нако­нец пока­за­ния Харинг­тона, чья искрен­ность не вну­шает ника­ких сомне­ний, о виден­ной им в 1857 году чудо­вищ­ных раз­ме­ров мор­ской змее.

Тогда в уче­ных обще­ствах, в науч­ных жур­на­лах раз­го­ре­лись нескон­ча­е­мые споры между веру­ю­щими и неве­ру­ю­щими. Вопрос о чудо­вище занял все умы. Потоки чер­нил были про­литы во время этого памят­ного спора.

В тече­ние шести меся­цев борьба про­дол­жа­лась с пере­мен­ным успе­хом. Буль­вар­ная печать под­няла насмех ста­тьи в “Изве­стиях Бра­зиль­ского гео­гра­фи­че­ского инсти­тута”, в “Анна­лах Бер­лин­ской ака­де­мии наук”, в жур­нале Сми­тов­ского инсти­тута в Вашинг­тоне, изде­ва­лась над дис­кус­сией солид­ных жур­на­лов – “Индий­ский архи­пе­лаг” и “Изве­стия” Петер­манна, – над науч­ной хро­ни­кой луч­ших жур­на­лов Европы. Жур­на­ли­сты, пере­фра­зи­руя извест­ное изре­че­ние Лин­нея [8] при­ве­ден­ное кем-то из про­тив­ни­ков чудо­вища, – “при­рода не создает дура­ков”, – уго­ва­ри­вали уче­ных “не оскорб­лять при­роду, при­пи­сы­вая ей созда­ние таких бес­по­лез­ных гиган­тов, кото­рые могут суще­ство­вать только в вооб­ра­же­нии пья­ных моря­ков”. Нако­нец, попу­ляр­ный сати­ри­че­ский еже­не­дель­ник пером извест­ней­шего писа­теля ата­ко­вал чудо­вище с таким непод­ра­жа­е­мым юмо­ром, что при все­об­щем смехе защит­ники его вынуж­дены были отсту­пить. Так ост­ро­умие побе­дило науку.

В про­дол­же­ние пер­вых меся­цев 1867 года вопрос о чудо­вище казался прочно погре­бен­ным без надежды на вос­кре­ше­ние. Но тут новые факты дошли до све­де­ния чита­ю­щей пуб­лики. Речь шла уже не о раз­ре­ше­нии отвле­чен­ной науч­ной про­блемы, а о борьбе с серьез­ной и совер­шенно реаль­ной опас­но­стью. Вопрос полу­чил новое осве­ще­ние. Чудо­вище стало снова ост­ров­ком, ска­лой, рифом, но рифом дви­жу­щимся, неуло­ви­мым, загадочным.

В ночь на 25 марта 1867 года паро­ход “Мора­вия”, при­над­ле­жа­щий Мон­ре­аль­ской оке­ан­ской ком­па­нии, под 27°30′ широты и 72°15′ дол­готы наткнулся на скалу, не обо­зна­чен­ную ни на каких кар­тах. “Мора­вия” бла­го­даря попут­ному ветру и четы­рех­сот­силь­ной машине шла со ско­ро­стью в три­на­дцать узлов [9] . Не обла­дай кор­пус судна зна­чи­тель­ным запа­сом проч­но­сти, это столк­но­ве­ние при столь зна­чи­тель­ной ско­ро­сти хода могло бы стать роко­вым и для самого судна и для двух­сот трид­цати семи чело­век пас­са­жи­ров и команды.

Столк­но­ве­ние про­изо­шло в пять часов утра. День только еще зани­мался. Вах­тен­ные офи­церы кину­лись к бор­там. Они осмот­рели поверх­ность оке­ана с вели­чай­шим вни­ма­нием, но не заме­тили ничего подо­зри­тель­ного, если не счи­тать боль­шой волны, под­ня­той как будто мощ­ным греб­ным вин­том в трех кабель­то­вых [10] рас­сто­я­ния. Отме­тив точ­ные коор­ди­наты этого места, “Мора­вия” про­дол­жала свой путь. Внеш­них при­зна­ков ава­рии не было обна­ру­жено, и команд­ный состав “Мора­вии” тщетно ломал себе голову над вопро­сом, наткнулся ли паро­ход на под­вод­ный риф или на какое-нибудь зато­нув­шее судно.

По при­ходе в порт в сухом доке было уста­нов­лено, что часть киля “Мора­вии” разбита.

Это стран­ное про­ис­ше­ствие, веро­ятно, было бы вскоре пре­дано забве­нию, как много дру­гих, если бы три недели спу­стя оно не повто­ри­лось в подоб­ных же усло­виях. Только на этот раз: бла­го­даря тому, что постра­дав­шее судно при­над­ле­жало все­мирно извест­ному паро­ход­ному обще­ству, слу­чай полу­чил широ­кую огласку и вызвал отклики во всем мире.

Веро­ятно, всем известно имя англий­ского судо­вла­дельца Кью­нарда, чьи паро­ходы пер­выми стали под­дер­жи­вать регу­ляр­ное сооб­ще­ние между Евро­пой и Аме­ри­кой. За два­дцать семь лет суще­ство­ва­ния паро­ход­ства Кью­нарда его суда пере­секли Атлан­ти­че­ский океан свыше двух тысяч раз, ни разу за все время не опоз­дав, ни разу не отме­нив рей­сов, ни разу не поте­ряв ни одного письма из дове­рен­ной им почты. Репу­та­ция Кью­нар­дов­ского паро­ход­ства была настолько проч­ной, что оно не боя­лось кон­ку­рен­ции. Тем боль­шую огласку при­об­рело про­ис­ше­ствие с одним из луч­ших паро­хо­дов компании.

13 апреля 1867 года, при зер­кально глад­ком море и пол­ном без­вет­рии, “Шот­лан­дия” нахо­ди­лась под 15°12′ дол­готы и 45°37′ широты. Тыся­че­силь­ная машина сооб­щала паро­ходу ско­рость в три­на­дцать узлов и. сорок три сотых. Колеса “Шот­лан­дии” рас­се­кали воду с раз­ме­рен­но­стью часо­вого маятника.

В 4 часа 17 минут попо­лу­дни, в то время как пас­са­жиры пили чай в боль­шом зале, “Шот­лан­дия” слегка вздрог­нула от чуть замет­ного удара в пра­вый борт, несколько позади колеса.

Удар был настолько сла­бым, что па палубе никто не обрати бы на него вни­ма­ния, если бы из трюма не донес­лись крики

– В трюме вода! Мы тонем!

Пас­са­жиры, есте­ственно, пере­по­ло­ши­лись. Но капи­тан Андер­сон успо­коил их. Дей­стви­тельно, одна про­бо­ина не могла угро­жать без­опас­но­сти “Шот­лан­дии”, раз­де­лен­ной водо­не­про­ни­ца­е­мыми пере­бор­ками на семь отсеков.

Капи­тан Андер­сон немед­ленно спу­стился в трюм. Он уста повил, что пятый отсек залит водой и, судя по быст­роте, с какой вода при­бы­вала, про­бо­ина в борту должна быть весьма зна­чи­тель­ной. К сча­стью, в этом отсеке не было топок паро­вых котлов.

Капи­тан Андер­сон рас­по­ря­дился оста­но­вить машины и при­ка­зал одному из мат­ро­сов ныр­нуть в воду. Мат­рос доло­жил, что в кор­пусе судна име­ется про­бо­ина шири­ной в два метра. Такую про­бо­ину нечего было и думать чинить в море, и “Шот­лан­дия” с полу­по­гру­жен­ными в воду коле­сами кое-как про­дол­жала свой путь.

Судно нахо­ди­лось в это время в трех­стах милях от мыса Клир и в Ливер­пуль­ский порт при­шло с трех­днев­ным опоз­да­нием, вызвав­шим живей­шее бес­по­кой­ство во всей Англии.

“Шот­лан­дию” ввели в сухой док, и инже­неры ком­па­нии осмот­рели ее. Они не хотели верить своим гла­зам: в двух с поло виной мет­рах ниже ватер­ли­нии в кор­пусе судна зияла про­бо­ина, имев­шая форму пра­виль­ного рав­но­бед­рен­ного тре­уголь­ника! Края про­бо­ины были иде­ально ров­ными, словно се сде­лал нарочно. Оче­видно, ору­дие, про­бив­шее кор­пус, обла­дало исклю­чи­тель­ной закалкой.

Еще боль­шее недо­уме­ние вызвал вопрос, каким обра­зом про­бив дыру в четы­рех­сан­ти­мет­ро­вом котель­ном железе, это ору­дие могло высво­бо­диться из про­бо­ины. Это было совер­шенно необъяснимо…

Про­ис­ше­ствие с “Шот­лан­дией” снова разо­жгло уже остыв­шее было любо­пыт­ство пуб­лики. С этой минуты все мор­ские ката­строфы от невы­яс­нен­ных при­чин стали при­пи­сы­вать чудо­вищу. А так как мор­ской ста­ти­стике из трех тысяч еже­год­ных кру­ше­ний не менее двух­сот при­хо­дится отно­сить к графе “без вести про­пав­ших”, то есте­ственно, что день ото дня вина фан­та­сти­че­ского чудо­вища ста­но­ви­лась все более тяжкой.

Спра­вед­ливо или неспра­вед­ливо при­пи­сы­вая чудо­вищу ответ­ствен­ность за все эти беды, обще­ствен­ное мне­ние всех стран, обес­по­ко­ен­ное тем, что сооб­ще­ние между мате­ри­ками стало опас­ным, потре­бо­вало, чтобы моря, нако­нец, были во что бы то ни стало осво­бож­дены от этого страш­ного существа.

Источник